Харпа тяжело вздохнула.
— Во время прощальной речи к служащим перед своим уходом. — Улыбнулась. — Гудмундур Расмуссен, идиот, назначенный на смену Оскару после национализации банка, настоял на том, чтобы Оскар вышел через заднюю дверь. Тот спокойно обошел здание и вошел через парадный ход. Он все спланировал заранее, все мы ждали его в атриуме. — Улыбнулась снова. — Это была хорошая речь.
— Но с тех пор вы его не видели? — спросил Магнус.
— Нет. В газетах писали о том, что он сразу же направился в Лондон и никуда оттуда не уезжал. Думаю, он ни разу не возвращался в Исландию.
Магнус кивнул. Теперь объяснения Харпы звучали убедительнее.
— Я хотел расспросить вас о смерти Габриэля Орна Бергссона, — перешел Магнус к наиболее важному для него вопросу.
Харпа тут же снова напряглась.
— Зачем? Это было самоубийство. Какая тут может быть связь с Оскаром?
— Хороший вопрос. Так что вы думаете о возможной взаимосвязи этих событий?
На лице Харпы отразилась смесь замешательства и страха. Она опустила голову, пряча лицо за волнистыми прядями волос, потом раздраженно отбросила их. Затягивала время.
— Нет. Нет. Ее не может быть. Я знаю, что они оба работали в одном банке, но один покончил с собой, другого убили.
— Знаете, почему Габриэль Орн покончил с собой? — спросил Магнус.
— Не знаю. Но он был повинен во множестве непогашенных в срок кредитов, — ответила Харпа. — В больших убытках, ставших фатальными для «Одинсбанка».
— Но и многие другие служащие были повинны в убытках, понесенных банком в прошлом году. Они не кончали с собой. Почему Габриэль Орн оказался столь щепетильным?
— Не знаю.
— Вы находились с ним в близких отношениях. Удивило вас то, что он утопился?
Харпа вздохнула.
— Да. Удивило, — спокойно ответила она. — Габриэль всегда был совершенно уверен в своих талантах. Но может быть, в конце концов все-таки понял, каким мерзавцем он был. Может, не мог смотреться в зеркало.
— Он с вами скверно обходился?
— Скверно. Приписывал себе все заслуги за хорошую работу, выполняемую мной, получал большие премии, а я гроши. Винил меня за свои неудачные сделки. Это приводило меня в ярость. Я выступала против всех трех крупных сделок, в конце концов оказавшихся неудачными, но Габриэль выставил меня в невыгодном свете, сказал, что я недостаточно компетентна для того, чтобы видеть благоприятные возможности. Я была действительно виновата в том, что слушала его, вот в этом-то и заключалась проблема.
Но вот как-то он объявил мне о том, что в качестве особой награды за мои достижения на банковском поприще я введена в «золотой круг» привилегированных служащих, имеющих возможность покупать акции «Одинсбанка» на особых условиях и получать кредиты для этого под низкий процент. Я знала, что Габриэль таким образом нажил десятки миллионов крон за предыдущие несколько лет, а потому восприняла это как свой большой шанс и ухватилась за него. Но вот через полгода произошла катастрофа, цена акций упала почти до нуля, и банк национализировали. Но долги по кредитам, взятым мною, почему-то сохранились.
— Видимо, пострадали и все остальные?
Веселья в смехе Харпы не было, в нем звучала истеричная нотка.
— Пострадали многие. Но только не настоящий «золотой круг». В то время, когда мы покупали акции, они продавали. Габриэль продал три четверти своих и рассчитался по всем долгам.
— И вы бросили его? — спросил Магнус.
— Я тогда ничего не знала об этом. — Харпа вздохнула. — Он бросил меня. Некогда во всех банках существовали правила, запрещавшие сотрудникам, находящимся в тех или иных личных отношениях, работать вместе. После того как пришел Гудмундур, эти правила восстановили. Догадываетесь, кому пришлось уйти?
— Скверное дело, — должен был признать Магнус.
— Да. Однако после моего ухода подруги сказали мне, что у Габриэля был роман с двадцатитрехлетней стажеркой. Мой уход для него был очень кстати.
Горечь Харпы взяла верх над ее начальным замешательством.
— Можете рассказать мне о том, что произошло в тот, последний для него вечер?
— Вы хотите сказать — в тот вечер, когда он покончил с собой?
— Ушел из жизни, — уточнил формулировку Магнус.
— Но я в январе все рассказала вашему коллеге.
— Расскажите нам снова, — нетерпеливо проговорил Магнус, доставая блокнот. Записи Арни с первого допроса, просмотренные им по пути в Селтьярнарнес, были очень отрывочными.
Харпа поняла, что оказалась в безвыходной ситуации.
— В тот вечер я отправилась на демонстрацию, проходившую на площади Эйстюрвёллур перед зданием парламента. Познакомилась там с неким Бьёрном Хельгасоном. После того как демонстрацию разогнали слезоточивым газом, пошла к нему на квартиру.
— Где она находится? — спросил Магнус.
— На холме, у католического собора. Собственно говоря, это квартира его брата. Бьёрн живет в Грюндарфьордюре; он приезжал к брату, чтобы поучаствовать в демонстрации.
— Брат Бьёрна был там?
— Нет, куда-то уехал.
— Что было дальше?
— Мы выпили. Разговорились. Дошли до состояния, чреватого, как я думала, всякими нежелательными осложнениями. Но потом… потом, пожалуй, я струсила. Я была зла на Габриэля. Мне захотелось увидеться с ним. Я позвонила ему, сказала, чтобы он пришел на встречу со мной в бар «Би- пять» на Банкастрайти.
— Что подумал об этом Бьёрн?
— Он выглядел разочарованным, но держался по-джентльменски. Настоял на том, чтобы я записала номер его телефона.
— И что дальше?
— Я отправилась на Банкастрайти. Зашла в бар и принялась ждать. Габриэль все не появлялся. К тому времени я уже здорово подвыпила. Мне начал докучать какой-то студент. Я дала ему пощечину. Он ответил мне тем же. Несколько человек подошли, чтобы защитить меня. Бармен вышвырнул студента на улицу.
— Как звали студента? — спросил Магнус, зная ответ из записей Арни.
— Кажется, Исак, — ответила Харпа. — Не помню.
— Что потом?
— Я получила от Габриэля текстовое сообщение. Что-то вроде: «Пошел купаться. Извини. Прощай». Находясь под градусом, я толком не поняла, что он, собственно, хотел сказать. Пожалуй, сочла, что Габриэль просто издевается надо мной. И вообще я чувствовала себя обманутой в своих ожиданиях, поэтому позвонила Бьёрну и попросила встретиться со мной.
— В какое время это было?
— Не знаю. В полночь? В час ночи? В два? Я тогда сказала вашему коллеге.
«А мой коллега не записал», — подумал Магнус.
— Так. И куда вы пошли с Бьёрном?
— Вернулись на квартиру его брата, — ответила Харпа. — А о произошедшем потом можете догадаться.
— Видели вы его брата?
— Да, но только на следующее утро. Увидела, когда уходила.
