квартире. А что?
— Я хотел увидеться с ним в субботу. Дома его не было. Соседка сказала, что он уехал на отдых, что его нет уже несколько дней.
— Думаешь, он мог слетать в Лондон? — спросила Вигдис.
— Или в Нормандию? — добавил Арни.
— Или в оба эти места, — произнес Магнус.
— Хочешь, чтобы я узнала, вернулся ли он?
— Да. — Магнус заглянул в свой блокнот, назвал ей номер телефона, списанный с машины Гулли. — И если вернулся, выясни, где он был. Если его еще нет, поговори со всеми соседями. Может быть, кто-то знает, куда он уехал.
Магнус просмотрел свой компьютер. Пришла электронная почта из Бостона. Его друг из убойного отдела связался со службой иммиграции и натурализации, а также с Госдепартаментом. Не обнаружилось никаких признаков того, что гражданин Исландии Халлгримур Гуннарссон въезжал в США в июне или июле 1996 года.
У Магнуса отлегло от сердца. С одной стороны, он безумно хотел выяснить, кто убил его отца. С другой, особенно после разговора с Олли, ощутил облегчение от того, что это убийство совершил не дед. Это было бы слишком мучительно.
— Сержант Магнус?
Он поднял взгляд. Полная женщина лет сорока держала стопку пыльных папок, довольно толстую.
— Вы запрашивали это? Дело об убийстве Бенедикта Йоханнессона в восемьдесят пятом году?
— Да, я. Спасибо, что принесли.
Она попросила его расписаться на бланке и ушла.
Магнус понимал, что нужно отложить это дело на потом, но не смог удержаться от взгляда на отчет.
По своему обыкновению, он первым делом поискал заключение патологоанатома. Его там не оказалось; имелось, однако, сообщение, что оно выдано одному инспектору, в котором Магнус узнал своего коллегу — лектора из полицейского колледжа.
Он подумал, не позвонить ли ему, но потом решил, что привлечет меньше внимания, если будет действовать через архив. Там пообещали найти и доставить ему это заключение.
Только он начал пролистывать папку, как зазвонил телефон.
Магнус, едва войдя в кабинет комиссара Национальной полиции, понял, что его ждут неприятности.
Бальдур, Торкелл и комиссар посмотрели на него с нескрываемой враждебностью.
— Садитесь, Магнус, — приказал комиссар.
Магнус сел. Снаружи над бухтой гора Эсья была залита неярким утренним солнцем. В небе не было ни облачка. В кабинете комиссара атмосфера была значительно мрачнее.
— Мне только что позвонил старший инспектор Тревор Уоттс из антитеррористического подразделения Скотленд-Ярда.
— Так, — только и выговорил Магнус.
— Он спрашивал, какие у нас есть нити, ведущие к исландцам, планировавшим убийство Джулиана Листера. Я ответил, что никаких. Он сказал, что один из моих детективов ведет расследование по этой версии. Я сказал, что перезвоню ему. Когда спросил Бальдура, кто может быть этим детективом, он предположил, что это ты. Прав был Бальдур?
— Да, комиссар.
Магнус обратился к нему по званию. Называть его «Снорри», как принято у исландцев, каким бы значительным человек ни был, у него не поворачивался язык.
— Мы так и подумали. Теперь Бальдур сообщает мне, что, давая тебе разрешение искать возможные связи между Габриэлем Орном, Оскаром Гуннарссоном и Джулианом Листером, он ясно объяснил, что делать это нужно скрытно. Так?
— Да, так.
Магнус взглянул на Бальдура. Надо отдать ему должное, он выглядел более сердитым, чем злорадным. Магнус не знал начальника, который в подобных обстоятельствах не сердился бы.
— Так. А ты понимаешь, что передачу оперативной информации правительственным органам другой страны с целью указать на возможное участие нашего гражданина в убийстве одного из ведущих политиков нельзя назвать «скрытной» деятельностью?
Магнус вздохнул.
— Да, понимаю. Прошу прощения.
— О чем ты думал? — спросил Снорри.
— Это было просто смутное подозрение, наитие. Сержант Пайпер собиралась допросить подозреваемого исландца, проживающего в Лондоне, и я попросил ее выяснить, не был ли этот подозреваемый во Франции, когда стреляли в Листера.
— Наитие! Из-за твоего наития начался международный инцидент! — Лицо Снорри побагровело. Его ясные голубые глаза сверкали. Он выглядел раздраженным. — Ну и был он во Франции?
— Нет, — признался Магнус. — Но я просил Пайпер никому об этом не говорить.
— Что же, по крайней мере она проявила какую-то служебную лояльность, — усмехнулся Снорри. — Она сообщила своему руководству.
— Вряд ли это вызовет международный инцидент, — заметил Магнус. — Нет ни доказательств, ни улик, ни четкой линии расследования.
— Вот именно! — Снорри ударил ладонью по столу. — Будь ты настоящим исландцем, понимал бы, что мы меньше всего хотим начинать это дело с британским правительством. Ты знаешь о переговорах с банком «Айссейв», тянувшихся все лето. Речь идет о нашем долге в миллиарды евро британцам. А ты швырнул гранату в эти переговоры. Как, по-твоему, будут реагировать британцы, сочтя, что имеют дело с бандой террористов? Нашу страну и без того достаточно унижали.
— Я сказал, это было наитие, но оно приносит свои плоды. Нельзя закрывать глаза на возможные связи только потому, что это приводит к политическим осложнениям. Что, если действительно существует группа исландцев, намеревавшихся убить Оскара и Листера? Что, если, пока мы разговариваем, они готовят очередное убийство? Наш долг — расследовать эту возможность.
— Не указывай мне, в чем мой долг! — Комиссар уже кричал. — Бальдур поступил правильно. Он велел тебе продолжать расследование, но скрытно. Ты его ослушался. Теперь ты отстранен от этого дела. Возвращайся в колледж. И… — Он сделал паузу. — Когда все это уляжется, я подумаю, нужен ли ты нам здесь вообще.
У Магнуса перехватило дыхание.
— Я понимаю. И извиняюсь.
— Извинением ничего не изменишь, Магнус.
Комиссар свирепо посмотрел на него. Магнус воспринял это как приказ выйти.
Когда в булочную вошел отец, у Харпы тут же заколотилось сердце. Что он выяснил? Правда ли, что Бьёрн летал в Лондон и во Францию, как предполагала подружка Фрикки?
Она бросила на отца быстрый взгляд. Тот ободряюще улыбнулся ей и встал в очередь. Это хороший признак, разве не так?
Казалось, стоявшие перед ним покупательницы никогда не уйдут. Потом появилась еще одна, и Эйнар пропустил ее вперед. К счастью, Диса тоже стояла за прилавком.
Наконец подошла очередь Эйнара.
— Ну что? — спросила Харпа, глаза ее были широко раскрыты.
— Я возьму клейну, — проговорил Эйнар с улыбкой на загрубелом лице.
— Ты навел справки о Бьёрне?
— Навел. В прошлый вторник он был в море с Густи на «Крии», а в воскресенье утром в
