— Да.
Он покачал головой:
— Не припоминаю. Вы уверены, что попали туда, куда надо?
Я опустил взгляд на «Багамалама-Диндон»; затопленный «Нассо Ройял» банан смотрел на меня, точно налитый кровью глаз. Я сделал глоток, и язык омыл сладкий вкус тропического фрукта, насыщенный отслоившимися частицами замороженного банана. Та ночь более чем год назад затопила мой разум, принесенная обжигающим вкусом темного рома и ананаса.
— Абсолютно, — ответил я.
Мне только и оставалось, что напиваться. Бармен расспросил вокруг, но никто не помнил Моргану или хотя бы женщину готического облика, околачивавшуюся здесь в прежние времена. Может, как и я, она той ночью бродила по улице наобум.
С другой стороны, если обитавший в ней паразит уже вовсю нажимал на тайные пружины, заставляя ее испытывать острое сексуальное возбуждение, почему она выбрала мужской бар, где было меньше шансов, что ей повезет? (Или она так же не отдавала себе тогда отчета в том, что с ней происходит, как более молодой я? Хм-м-м.)
Колокольчик звонил снова и снова, я все больше наливался, и некоторые фрагменты воспоминаний о той ночи всплывали в памяти. Определенно там была река; я помню, как колыхались отражения уличных фонарей, когда мимо проходили суда. Мы с Морганой выпили достаточно «Багамаламы-Диндон», чтобы ноги у нас слегка заплетались. Помню, я волновался, что она слишком сильно перевешивается через перила и мне придется прыгать в холодную воду, спасая ее, хотя я был не в состоянии даже выгулять собаку.
Мы прошли в самый конец длинной дамбы и стояли, глядя на реку. Это был Гудзон или Ист-Ривер?
И потом новое воспоминание: в какой-то момент я вытащил свой компас и заявил, что мы стоим лицом на северо-запад. Это заставило ее рассмеяться. Но в таком случае это определенно Гудзон. Мы смотрели на Нью-Джерси. Что произошло дальше?
Я силился пробиться сквозь туманные воспоминания, но мой разум зациклился на образе отражающегося в реке Нью-Джерси — Хобокен по ту сторону воды уже манил меня. Сколько я ни бился, мне не удалось припомнить ни единого шага на всем пути до квартиры Морганы.
Рядом со мной возник парень, и я вернулся в настоящее. Несколько мгновений ушло на возвращение из грез «Багамаламы-Диндон». Судя по запаху, парень только что вернулся в бар после перекура снаружи. На нем был новенький кожаный жилет, на лице выражение любопытства. Может, он слышал, как я расспрашивал о Моргане?
— Привет, — сказал я.
— Привет. Как тебя зовут?
— Кэл.
Мы обменялись рукопожатием.
— А я Дейв. Так что тебя интересует, Кэл?
Я на мгновение задумался. Нельзя же сказать ему, что меня на самом деле интересует: найти женщину, превратившую меня в психа со сверхчеловеческими способностями. Сделать следующий шаг в уничтожении моей «семьи» — уладить проблему с этой женщиной, отловить созданных ею инфернов и продолжать в том же духе, продвигаясь дальше по бесконечному, запутанному древу распространения паразита. Поэтому я мысленно вернулся к домашнему заданию, которое читал вчера утром в бистро, дожидаясь, пока разойдутся облака.
— Анкилостома, — ответил я.
— Анкилостома? — Он уселся рядом. — Никогда о ней не слышал.
Я сделал глоток своей третьей «Багамаламы-Диндон».
— Ну, они проникают внутрь через ноги, выделяя энзимы, разрушающие кожную ткань, а потом путешествуют по кровеносной системе, пока не доберутся до легких. Возникает кашель. Тебе известно, что при кашле всегда заглатываются частички мокроты?
Он вскинул бровь, но признался, что да.
— Ну, вместе с мокротой заглатываются и яйца анкилостомы, они попадают в кишечник, где вырастают примерно с полдюйма длиной. — Я показал на пальцах длину анкилостомы. — И у них во рту вырастают зубы, похожие на кольца колючей проволоки. Они начинают вгрызаться в стенку кишечника и высасывать кровь.
До меня дошло, что по пьянке я вдаюсь в ненужные детали, и замолчал, проверяя, не утратил ли собеседник интереса.
— В самом деле? — чуть скучающим тоном поинтересовался он.
Я кивнул.
— Не стал бы я тебя обманывать, Дейв. Однако круче всего вот что. Они создают фактор, препятствующий свертыванию, что-то типа антифриза для крови, и ранка не заживает. Вроде как образуется временная гемофилия, в одном конкретном месте. Кишечник так и будет кровоточить, пока анкилостома не получит свою дозу.
— Анкилостома, да?
— Так их называют.
Дейв покивал с серьезным видом, встал и с силой сжал мне плечо. На его лице возникло задумчивое выражение — казалось, он на мгновение образно представил себе нарисованную мной картину.
— Удачи тебе с этой штукой, — сказал он.
Я посчитал, что семь «Багамалам-Диндон» должны сделать свое дело. И скорее всего, выпил больше, чем в первое посещение бара Дика, но теперь я стал старше и обладал сверхчеловеческими способностями. Я вполне профессионально поднялся со стула; ноги тоже двигались в достаточно хорошем ритме, прежде чем в первый раз сбиться на шарканье. Мой метаболизм усилился, и телу требовалось гораздо больше рома, чтобы оно начало выходить из подчинения.
Я решил попытаться повторить путь, проделанный год назад. Бармен кивнул мне и проводил взглядом с бесстрастным выражением лица, Дейв помахал рукой от бильярдного стола. На протяжении вечера он несколько раз подсылал ко мне своих приятелей расспросить об анкилостоме; все они выслушивали меня очень внимательно. Заодно я рассказал им кое-что о кровяных сосальщиках. Так что вроде как не пил в одиночку.
Снаружи уличные фонари окружал оранжевый ореол, и стеклоасфальт поблескивал, словно кристаллы сахара на пирожке с лимоном и меренгой. Дыхание вырывалось паром, но тепло бара пропитало куртку, его щупальца обвивали меня, словно клубок печеночных червей. Да, согласен, мерзкий образ. Но я же слегка пьян.
Ноги сами несли меня к реке, но дороги до дома Морганы я по-прежнему не помнил. Просто гравитация делала свое дело.
Катаясь на скейтборде по городу, я заметил, что земля холмом поднимается в центре Манхэттена и опускается к рекам, как будто соскальзывая со спины гигантского, вынырнувшего из гавани кита. По- настоящему гигантского кита: склон едва заметен, его можно почувствовать только на скейтборде или мотоцикле или если ваши шаги «подмазаны» семью или около того «Багамаламами-Диндон».
Чувствуя на ногах колеса, я без всяких усилий покатил к воде. Вскоре в конце улицы мелькнула поблескивающая в ночи река. Вдоль воды тянулась пешеходная дорожка. Чисто инстинктивно я свернул на север, но не по тротуару, а по проезжей части, что было не слишком умно. Мимо со свистом промчались несколько мотоциклистов и скейтбордистов, выкрикивая в мой адрес грубые замечания. Я отвечал довольно неуважительно. Расставшись с теплой компанией бара Дика «Багамалама-Диндон», я превратился в недружелюбного типа.
Однако мое настроение мгновенно улучшилось, когда я увидел дамбу. Она уходила в воду и длиной была с футбольное поле. С разных ее точек далеко по воде разносились плохо сочетающиеся между собой звуки множества стерео, на высоких столбах горели яркие фонари. Была ли это та самая дамба, где мы с Морганой стояли той ночью?
Существовал единственный способ выяснить это. Я потащился в дальний конец дамбы, стараясь не
