— На самом деле скорее за три с половиной тысячи, — поправил меня работник архива.
— Тем более.
— Арендная плата в этом доме не главное, Кэл, — сказала Шринк. — Обнаружилось и еще кое-что, упущенное архивом, пока ты не навел их на мысль, что следует копнуть глубже.
Парень снова зарылся в свои бумаги.
— Вроде бы ничего такого, что обычно подталкивает нас начать расследование!.. Но это… странно. — Он развернул на коленях большую светокопию. — Согласно плану, у здания слишком глубокий фундамент, гораздо более глубокий и разветвленный, чем можно было ожидать.
— Фундамент? — переспросил я. — Вы имеете в виду ту часть, которая под землей?
Он кивнул.
— У них нет прав на постройку высокого здания, потому что оно загородило вид на реку. Поэтому они решили использовать кое-какое добавочное пространство внизу. Там имеются несколько подвальных помещений, уходящих в скальное основание и более широких, чем само здание. Предположительно, это двухэтажный фитнес-центр.
— Фитнес в подвале. — Я пожал плечами. — Ничего удивительного — в таком-то дорогом доме.
Шринк выпрямилась в кресле.
— К несчастью, для оздоровления подвал не самое подходящее место. Они копали чересчур близко к туннелю метро, а там почва слишком пористая. Туннель был закончен всего лишь в тысяча девятьсот восьмом году. Не все, что расшевелило это вторжение, успокоилось даже сейчас.
— Не успокоилось? Спустя сто лет? — удивился я.
Шринк сложила пальцы домиком.
— Крупные создания внизу пробуждаются медленно, Малыш. И медленно успокаиваются.
Я сглотнул ком в горле. Во всех старых городах мира существует свой вариант Ночного Дозора, и все они нервничают, когда граждане ведут земляные работы. Асфальт существует по очень веской причине — чтобы проложить что-то твердое между нами и созданиями, обитающими в подземном мире.
— Не исключено, что новое рытье вскрыло нижние слои, — продолжала Шринк, — и нечто очень древнее полезло наверх.
— Думаете, они вскрыли крупное скопление крыс?
Ни тот ни другая не ответили.
Помните, что я рассказывал о крысах — разносчиках нашего заболевания? Как «семья», потерявшая инферна, сохраняет паразита в своей крови? Такие «семьи» могут долгое время после смерти своих инфернов передавать заболевание от поколения к поколению. Старые города носят паразита в собственных «костях», вроде того как ветряная оспа живет в вашем позвоночном столбе на протяжении десятилетий, дожидаясь, пока вы состаритесь и она сможет вырваться наружу ужасными волдырями.
— Центр здоровья, да? — Я покачал головой. — Вот, оказывается, из-за чего все неприятности.
— Возможно, это нечто большее, чем скопление крыс, Кэл. Возможно, нам придется столкнуться с созданиями крупнее крыс и инфернов. — Шринк помолчала. — И потом… есть же владельцы.
— Владельцы? — спросил я.
Человек из архива бросил взгляд на Шринк, а она посмотрела на меня.
— Первые поселенцы, — сказала она.
— Вот дерьмо!
Кое- что о носителях Ночного Дозора: они особо неравнодушны к семьям, именами которых названы старейшие улицы города. В 1600-х Новый Амстердам был маленьким городком, на несколько тысяч человек, и все приходились друг другу кузенами, или дядями, или работниками по контракту. Преданность уходит корнями далеко в прошлое, она в крови.
— Кто это? Бурамы? Стайсы?
Глаза Шринк превратились в щелочки, рука сделала неопределенный жест в сторону полузабытого мира за стенами дома.
— Если память мне не изменяет, Джозеф когда-то жил на этой самой улице. И Аарон построил свой первый дом на Годден-хилл, там, где сейчас пересекаются Голден-стрит и Фултон-стрит. А ферма Медкефа Райдера была чуть севернее — он выращивал пшеницу на поле позади Зеленой улицы, хотя в наши дни это поле носит название Таймс-сквер. И в Бруклине они имели другие участки обрабатываемой земли. Славные были парни, эти Райдеры, и, уверена, Ночной Мэр поддерживает отношения с их потомками.
Я с трудом смог заговорить.
— Райдеры, вы сказали?
— Да, — подтвердил парень из архива.
Я снова сглотнул.
— Мою предшественницу зовут Моргана Райдер.
— Ну, тогда у нас точно проблема, — сказала Шринк.
Парень из архива — его, как выяснилось, звали Чип — отвел меня вниз, в свой крошечный кабинет.
Мы занялись изучением истории туннеля метро Хобокена, которая оказалась гораздо более волнующей, чем вы можете себе представить.
— Первый инцидент произошел в тысяча восемьсот восьмидесятом, погибли двадцать рабочих, — сказал Чип. — Во время второго, в тысяча восемьсот восемьдесят втором, погибло чуть больше. Предположительно в обоих случаях произошли взрывы, в доказательство чего компания продемонстрировала куски тел.
— Удобно, — заметил я.
— И зрелищно. — Чип усмехнулся. Вне пристальных взглядов бездушных кукол Шринк он мог позволить себе маленькое нарушение в виде смеха. — В результате проект заморозили на два десятилетия. Инциденты зафиксировали и в Джерси, но на этой стороне реки мы никогда не верили в их «легенду».
— Почему?
— Существуют древние туннели, проходящие через скальную породу в этих местах. Однако вокруг туннеля подземки они… новее. — Его палец заскользил вдоль туннеля по разложенной на столе светокопии. — Заметь, Кэл, если сложить число всех растений и животных, существующих под землей, получится больше того, что обитает наверху. Около миллиарда организмов в каждой щепотке почвы.
— Да, но никто из них не велик настолько, чтобы сожрать двадцать человек.
Он понизил голос.
— Однако именно это и происходит после того, как человека похоронят, Малыш. Твари в земле сжирают его.
«Великолепно! — озлился я. — Теперь уже архивист называет меня Малышом».
— Ладно, Чип. Однако черви не едят человека, пока он жив.
— Существует пищевая цепочка, и что-то должно быть на ее вершине.
— У вас, так я понимаю, нет никаких зацепок?
Чип покачал головой.
— Почему же? Есть зацепки. Эти туннели очень похожи на те, которые прорывают земляные черви.
Я нахмурился и опустил взгляд на светокопии дома Ласи. Выполненные тонкими линиями эскизы — точно масштабированные, усыпанные крошечными символами — демонстрировали исключительно очертания ходов, прорезанных в почве человеческими машинами. Ни намека на то, с чем сталкиваешься, опустившись под землю.
— Думаешь, там живут гигантские черви? Мне казалось, вы у себя в архиве склонны немного больше… придерживаться фактов.
— Ну, да… нам приходится читать много странных материалов. — Он ткнул ручкой на край уровня с пометкой «Фитнес-центр». — Кто-то, должно быть, заметил вот эту несуразность — и не поленился заполнить огромную форму эс-тэ пятьдесят семь. — Он постучал ручкой. — Выемка грунта происходила слишком глубоко, чтобы воспринимать это спокойно. Всего несколькими ярдами выше вытяжной системы метро. Малейшее отклонение от этих планов, и они соединились бы.
— Соединились с чем?
