Я напортачил, однозначно. Но тем не менее смотрел на Ласи с восхищением.
— Все эти крысы… — Истерика пошла на убыль, и в ее голосе зазвучали нотки изнеможения. — Как думаешь, они будут преследовать нас?
— Нет. — Я кивнул на ее туфли. — Эта штука остановит их.
— Какая еще?… — Стоя на одной ноге, она внимательно изучала подошву другой. — Что это за дрянь, черт побери?
— Осторожно! Она ядовитая! Ласи принюхалась.
— Пахнет как арахисовое масло.
— Это отравленное арахисовое масло!
Ласи испустила вздох.
— Что бы это ни было, я не собираюсь это есть. Пометка для Кэла: я не ем то, что прилипает к подошвам моих туфель.
— Правильно. Но это опасная штука!
— Это уж точно. Подвал нужно забить намертво. В том бассейне тысячи крыс.
Я сглотнул, медленно кивая.
— Да. По меньшей мере.
— Так что ты там делал, Кэл? Ты не истребитель крыс. Только не рассказывай мне сказок — будто ты санитарный инспектор и опрыскиваешь крыс.
— М-м-м… Обычно нет.
— Что, в этом здании чума или еще какая-то дрянь?
Вообще- то крысы и чума всегда ходят вместе. Поверит ли Ласи в это? Мысли у меня метались.
— Знаешь что, парень? — решительно заявила Ласи, тыча пальцем мне в лицо. — Нечего сидеть тут и морочить мне голову. Рассказывай всю правду.
— М-м-м… Не могу.
— Ты хочешь скрыть это? Безумие какое-то!
Я встал и положил руки ей на плечи.
— Послушай, я не могу говорить ничего. За исключением одного: никому не говори о том, что видела здесь.
— Почему, к чертям, я должна молчать? В подвале моего дома плавательный бассейн, полный крыс!
— Просто доверься мне.
— Довериться тебе? Шиш! — Она выставила челюсть и продолжила на повышенных тонах; — Есть какое-то заболевание, заставляющее людей писать на стенах кровью, им охвачен весь мой дом, и я, по- твоему, буду помалкивать об этом?
— М-м-м, а что, если и так?
— Ну, тогда послушай меня, Кэл. По-твоему, это нужно хранить в секрете? Подожди, пока я расскажу Мэнни о том, что видела внизу, а потом и Максу, и Фредди, и всем другим жильцам, а потом еще и в «Нью- Йорк таймс», и в «Пост», и в «Дейли ньюс», если уж на то пошло. Тогда секрета не получится, верно?
Я попытался изобразить пожатие плечами.
— Нет. Тогда это просто будет здание в Нью-Йорке с крысами в подвале.
— И с этой надписью у меня на стене.
Я сглотнул; в чем-то она была права. Учитывая кровавые граффити Морганы, полиция будет иметь все основания снова открыть дело об исчезновении людей на седьмом этаже, что может заставить их копать в самых разных направлениях. И не факт, что Ночной Дозор сумеет свернуть это расследование.
Все это означало, что мне следует немедленно позвонить Шринк и рассказать ей о происшедшем. Проблема, однако, состояла вот в чем: я знал, что она велит мне делать. Ласи должна исчезнуть раз и навсегда, только потому, что пыталась помочь мне.
Я застыл в молчании, парализованный.
— Я просто хочу знать правду, — сказала Ласи и тяжело опустилась на скамью, как будто ее нервной энергии пришел конец.
— Все это очень сложно, Ласи.
— Да… ну… а для меня совсем просто — я живу здесь, Кэл. Под нашими ногами творится что-то по- настоящему мерзкое, а в моей гостиной произошло что-то и вовсе безумное. Это начинает меня пугать.
На последних словах ее голос сломался.
Сейчас она уже наверняка чувствовала это. Со всем тем, что Ласи видела, она была способна ощутить, что снизу пробивается Природа с большой буквы — не та пушистенькая, с которой сталкиваешься в детском зоопарке, и даже не та убийственная, но в чем-то благородная, которую можно видеть на канале «Природа». Эта была отталкивающая, омерзительная версия реального мира — трематоды, пожирающие глаза улиток; анкилостома, живущая в телах миллиардов человеческих существ и высасывающая их внутренности; паразиты, контролирующие разум и тело с целью превратить вас в их личный источник питания.
Я сел рядом с ней.
— Послушай, я понимаю: ты напугана. Но если ты узнаешь правду, лучше не станет. От этой правды тебе станет совсем не по себе.
— Может быть. Но правда все равно останется правдой. С самого первого мгновения, как мы встретились, ты лгал мне, Кэл.
Я пристыженно мигнул.
— Да, — сказал я, — Но…
— Но что?
В тот момент я уже прекрасно отдавал себе отчет в том, чего на самом деле хочу. После шести месяцев, в течение которых привычный мир вокруг становился все ужаснее, а тело восстало против меня, я был напуган не меньше Ласи. И мне требовался кто-то, с кем можно разделить свой страх, кто-то, к кому можно прислониться.
И я хотел, чтобы это была она.
— Может быть, я могу объяснить тебе кое-что. — Я медленно выдохнул, по телу пробежала дрожь. — Но ты должна пообещать, что никому больше не расскажешь. Это тебе не задание для факультета журналистики, понимаешь? Все чересчур серьезно. И должно остаться тайной.
Ласи ненадолго задумалась.
— Ладно. — Она предостерегающе погрозила мне пальцем. — До тех пор, пока ты не солжешь мне.
Я сглотнул. Что-то уж слишком быстро она согласилась. Можно ли ей верить? В конце концов, она училась на репортера. И все же единственная альтернатива оставалась прежней: телефонный звонок, в результате которого она исчезнет.
Я вглядывался в лицо Ласи, пытаясь угадать, в какой мере можно положиться на ее обещание. Наверное, это не слишком хорошая идея. Ее карие глаза были все еще широко распахнуты от шока, и дышала она по-прежнему тяжело. Все мое существо сфокусировалось на ней, подхлестнутые волнением чувства не желали угомониться.
Полагаю, паразит внутри сделал выбор за меня хотя бы отчасти.
— Ладно. Договорились.
Я протянул руку, Ласи пожала ее. И странное дело: я почувствовал не стыд, а облегчение. Я полгода хранил секрет от всего мира и в конце концов собирался рассказать его кому-то. Это было все равно что после долгого, трудного дня скинуть ботинки.
Ласи не выпустила мою руку; напротив, сильнее сжала ее.
— Но ты не будешь обманывать меня.
— Не буду.
Голова у меня прояснилась, и впервые с момента, как задрожала земля, заработало логическое мышление, подсказывая, что делать дальше.
