перекрасили в оливково-серый цвет; при Павле I восстановили первоначальный; в XIX в. дворец еще несколько раз менял окраску; в 1901 г. его перекрасили в темно-красный цвет (к тому времени сад дворца обнесли решеткой на полированном цоколе из темно-красного камня, чтобы весь ансамбль смотрелся как единое целое, перекрасили и Зимний Дворец). В советское время при первом ремонте фасадов в 1927 г. получили серовато-зеленый тон; в 1930 г, коричнево-серый; в 1934 г. – оранжевый; колорит здания оказался неудачным, от него отказались и снова попробовали новые оттенки – оливковый и светло-голубой. Отдал Зимний свой царственный пояс / Парку лучших советских лет… Узорчатая кованая решетка в стиле модерн (1901), оградившая сад возле Зимнего дворца со стороны Адмиралтейства (разбит в 1886 г.), изготовлена по проекту архитектора Р.-Ф. Мельцера (на Всемирной парижской выставке 1900 г. была удостоена Большой премии); по его чертежам были также сделаны кованые решетки для въездных арок и пандусов подъездов дворца. В 1920 г. решетка была снесена и свалена на набережной Невы у дворца, где пролежала около четырех лет. Отдельные уцелевшие звенья решетки вошли в ограду Парка имени 9 января на проспекте Стачек (заложен 1 января 1920 г во время первого Всесоюзного коммунистического субботника, первоначально парку было присвоено имя – «Сад в память жертв расстрела 9 января 1905 года»). При установке решетки (1924) из звеньев ограды вынули двуглавых орлов и царские вензеля (в настоящее время они восстановлены). Так росли мы сквозь годы глухие… Ср.: «Рожденные в года глухие» (первая строка из одноименного стихотворения А. Блока, 1914); «Восходишь ты в глухие годы – / О солнце, судия, народ» (О. Мандельштам. «Сумерки свободы», 1918).
Смольный: I. «Утро. Ветер. Воздух вольный…», 1933 – Мосты. С. 128. Автограф: СР. С. 30.
Вместе с замыслом Растрелли… Смольный Воскресения Христова собор (Смольный собор), входящий в состав архитектурного ансамбля Смольного монастыря (1748-1769), построен по проекту Ф.-Б. Растрелли в стиле пышного елизаветинского барокко, достроен архитектором В.П. Стасовым (1835). Растрелли планировал построить однокупольный собор по образцу европейских храмов, но императрица настояла на православном пятикупольном. Собор воздвигли пятиглавый, но только центральный купол относится непосредственно к храму, остальные четыре – колокольни. Центральный купол расположен на барабане и по размерам значительно больше остальных, он имеет шлемовидную форму, его венчает расположенная на фонаре луковичная главка большого размера. Четыре колокольни состоят из двух ярусов, во втором ярусе располагается звонница, каждую из колоколен венчает маленький луковичный купол (Словно маленькие пальцы / Боковые купала…), ср.: Курбатов. С. 80-82.
У Китайской лечь стены… Возможно, аллюзия на ст–ние Н. Клюева «Есть в Ленине керженский дух…», 1918 (из цикла «Ленин»), ср.: «Есть в Смольном потемки трущоб / И привкус хвои с костяникой, / Там нищий колодовый гроб / С останками Руси великой… ~ …О чем же тоскует народ / В напевах татарско- унылых?» Из-под палок Николая /Госпиталь кровавый встал…/ И Кропоткин, убегая… Николаевский военно-сухопутный госпиталь (Суворовский проспект, 63) – первое военно-медицинское учреждение в России, основан в 1835 г. по указу Николая I, открылся в 1840; архитектор – А.Е. Штауберт. В 1865 г. Александр II переименовал учреждение в Николаевский военный госпиталь.
В 1872 г. по распоряжению Военного Министра было построено двухэтажное здание – арестантское отделение для политзаключенных (сюда переводили из Петропавловской крепости и Шлиссельбурга арестантов, нуждавшихся в медицинской помощи). Из Николаевского военного госпиталя в 1876 г. бежал Пётр Алексеевич Кропоткин (1842-1921), переведенный по болезни из крепости; побег (единственный за всю историю арестантского отделения госпиталя) описан П. А. Кропоткиным в его «Записках революционера». Книга не раз переиздавалась в 1920-1930-е гг., наиболее авторитетное издание, вероятно, имелось у Аверьяновой: Кропоткин П.А. Записки революционера / Подгот. текста к печати и прим. Н.К. Лебедева. Предисл. П.П. Парадизова. М.-Л.: Academia, 1933 (Серия: Русские мемуары, дневники, письма и материалы).
«Когда на выспренные стены..», 1929. Грани 14. С. 96; Звезда 1995. С. 129. Автографы: 1) СР. С. 31; 2) Раков Л. 8 (рукопись); Л. 16 (машинопись) – идентичны; под текстом: 1930 (в состоянии послеродового психоза).
Пускай витийствующий Горький / О братстве вычурно кричит… Отклик на очерк М. Горького «Соловки» (Наши достижения. 1930. № 5), см. Послесловие. Где Русь – высокая волчица… По аналогии с Римской (Капитолийской) волчицей, вскормившей молоком легендарных основателей Рима ~ Ромула и Рема. Здесь, возможно, реминисценция из ст-ния Елизаветы Полонской «Вижу, по русской земле волочится волчица…» (1923) из книги «Под каменным дождем. 1921-1923» (Пб., 1923). …в состоянии послеродового психоза. Об этом биографическом факте нам ничего неизвестно. Некоторый свет на обстоятельства проливает письмо Е. Данько к Аверьяновой (12 июля 1929 г.), в котором она писала: «…Я от души порадовалась тому, мне кажется, что Вы поехали на Кавказ. Что это лучшее, что вообще могло случиться. Надеюсь, что мое впечатление оправдается. Я не говорю уже о том, какая прелесть – Кавказ и как важно было для Вас набраться таких ярких впечатлений, какие дали горы, и надышаться нежным Кисловодским воздухом! Очень бы хотела получить от Вас весть оттуда. <…>
Я очень много работаю. Спешу, наконец, окончить свою повесть о марионетках, которая раздулась до 10 листов. Никогда не буду больше начинать таких громоздких вещей! Вопрос, что тяжелее, вынашивать младенца в 10 фунтов или повесть в 10 листов. Первое – во всяком случае почтеннее, а от второго ничего, кроме неприятностей не бывает, – одно только у них общее – и Ваше и мое детище попадется когда-нибудь в лапы педагогам, и они будут его мучить одинаково на свой педагогический лад. Разница только во времени, Ваше – лет через 8, а мое – едва высохнут на нем чернила. Возможно, что даже не дойдет еще оно до типографии, а уже исчезнет с лица земли. <…>» (Ф. 355. Ед. хр. 18. Л. 17-18 об).
III
«Лепным прибоем, пеной в просинь…», 1932. – Грани 14. С. 94. Автограф: СР. С. 33.
На площадь вылетел дворец… Ср.: «На площадь выбежав, свободен / Стал колоннады полукруг» (О. Мандельштам. «На площадь выбежав, свободен…», 1914). И дивной арки Карло Росси… Часть архитектурного ансамбля Дворцовой площади – здание Главного Штаба и триумфальная арка, возведены в 1819-1829 гг. Карлом Ивановичем Росси (1775-1849). И мостик Певческой Капеллы… Мост через реку Мойку, упирается в ворота Певческой капеллы (отсюда получил название), построен в 1839-1840 гг., одновременно с завершением ансамбля Дворцовой площади, по проекту инженера Е.А. Адама, на месте бывшего моста (арх. О. Монферран). Здесь Блок бродил… В 1917 г. А. Блок состоял членом Чрезвычайной следственной комиссии для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, заседавшей в Зимнем дворце; поэт вел протоколы допросов царских министров; впоследствии по материалам работы ЧСК он выпустил книгу: Последние дни императорской власти. По неизданным документам. Составил А. Блок. Петербург: Алконост, 1921. …здесь умер Пушкин… Последняя квартира А.С. Пушкина на набережной реки Мойки 12 (дом княгини А.Н. Волконской, в котором семья поэта снимала квартиру с начала сентября 1836 г.), в этом доме 29 января 1837 г. Пушкин, смертельно раненный на дуэли, скончался. В стихотворении описан популярный туристический маршрут: из-под арки Главного Штаба на Дворцовую площадь в сторону Певческого моста и зданию Певческой Капеллы, по берегу реки Мойки к дому № 12.
«Еще не выбелен весной…», 1932. – Грани 18. С. 36. Автограф СР. С. 34.
Строфа III, возможно, реминисценция из Н. Агнивцева, ср.: «Санкт-Петербург гранитный город, / Взнесенный Словом над Невой, / Где небосвод давно распорот / Адмиралтейскою иглой!» («Странный город», 1919).
«Отдай обратно мне мои слова…», 1932. Автограф. СР. С 35.
«Какое солнце встало, озарив…», 1932. – Автографы: 1) СР. С. 36; 2) Раков. Л.4 об. (рукопись); Л. 19 (машинопись).
Не обернулось Зимнею Канавкой… Намек на возможную развязку романтических отношений. По либретто оперы П.И. Чайковского «Пиковая дама» (1890; автор либретто – М.И. Чайковский) в третьем действии Лиза бросается с Эрмитажного мостика в воды Зимней канавки, после того как от неб убегает потерявший рассудок Германн. Картина, запечатленная в иллюстрациях М.В. Добужинского (в 1925 г. он оформлял постановку «Пиковой дамы» для ЛГТ). Один из наиболее живописных уголков Петербурга:
