которой Ледяных Великанов называли Ледяными Великанами, состоит в том, что они – ну, в общем, великаны.
Вторая причина заключалась в том, что они были сделаны изо льда.
На гребне вожака сидела, согнувшись, фигура размером с большой дом и подгоняла ледник при помощи длинного шеста с шипом на конце. Она была изрезана выступами и разбрасывала во все стороны зеленосиние отблески. Ее белоснежные локоны охватывала тонкая серебристая лента, а глаза были крошечными, черными и глубоко посаженными, словно небольшие кусочки угля[24].
Впереди раздался оглушительный треск – это несущиеся во главе стада ледники врезались в лес. В небо в панике взвились птицы. Найджела, галопом скачущего по воздуху рядом с Ледяным Великаном, окутало облако из снега и щепок.
– Гм, извините… – прокашлявшись, вступил в разговор юноша.
Перед клубящимся облаком, в котором смешались земля, снег и обломки деревьев, мчалось охваченное слепым ужасом стадо карибу. Их задние копыта мелькали всего в нескольких футах от клокочущей массы.
Найджел предпринял еще одну попытку.
– Послушайте! – крикнул он. Голова великана повернулась в его сторону.
– Што тебье надо? – спросил он. – Уходи протч, теплая тфарь.
– Простите, но это действительно необходимо?
Великан посмотрел на него с ледяным изумлением, медленно оглянулся и обозрел свое стадо, простирающееся, похоже, до самого Пупа. Потом он снова перевел взгляд на Найджела.
– Та. Йа так думайт. А инатше затшем бы мы это делайт?
– Но видите ли, здесь живет множество людей, которые предпочли бы, чтобы вы этого не делали, – с отчаянием в голосе продолжал Найджел.
Перед ледником возникла остроконечная скала, возникла и исчезла.
– А еще дети и маленькие пушистые животные, – добавил Найджел.
– Они будут пострадайт за дьело прогресса. Наступить времья нам возвращайт себье этот мир, – прогрохотал великан. – Мир, заполньенный льдом. Согласно неизбьежности истории и триумфу тьермодинамики.
– Да, но вам необязательно это делать, – указал Найджел.
– Мы хотеть это делайт, – возразил великан. – Боги истшезайт, мы сбрасывайт оковы вышедший из мода суеверий.
– Заморозить весь мир – вряд ли это прогресс, – заметил Найджел.
– Нам это нравиться.
– Да-да, – согласился Найджел маниакально ровным голосом человека, который старается рассмотреть вопрос со всех сторон и уверен, что любую проблему можно решить, если люди доброй воли соберутся за одним столом и обсудят все, как разумные человеческие существа. – Но правильно ли вы выбрали время? Готов ли мир к триумфу льда?
– Шорт побьери, ему лутше быть готоф, – сказал великан и хлестнул Найджела шестом, которым погонял ледник.
Шест, не задев лошадь, ударил всадника прямо в грудь и, выбив из седла, швырнул на ледяную глыбу. Найджел распластался на ее холодном боку, съехал вниз, был ненадолго подхвачен волной взбаламученной земли и обломков горных пород и наконец скатился в раскисшую от тающего льда грязь между несущимися вперед ледяными стенами.
Кое-как поднявшись на ноги, он вперил безнадежный взгляд в холодный туман. Прямо на него летел еще один ледник.
И Канина. Ее скакун вынырнул из тумана, и она, нагнувшись, схватила Найджела за его кожано- варварское обмундирование и закинула на лошадь перед собой.
– Хладнокровная сволочь, – прохрипел он, когда они снова поднялись в воздух. – А мне было показалось, что я все-таки смогу чего-то добиться. С некоторыми людьми просто невозможно разговаривать.
Стадо перевалило через очередной холм – срыв его на добрую половину, – и перед ним открылась усеянная городами, беззащитная равнина Сто.
Ринсвинд бочком подкрался к ближайшей Твари. Одной рукой он держал за руку Койна, а другой раскачивал набитый песком носок.
– Значит, обходимся без магии? – уточнил он.
– Да, – подтвердил мальчик.
– Что бы ни случилось, ты к магии не прибегаешь.
– Вот именно. Только не здесь. Кроме того, они здесь не особенно могущественны. Однако стоит им прорваться в наш мир…
Он замолк.
– Довольно неприятно, – кивнул Ринсвинд.
– Ужасно, – отозвался Койн.
Ринсвинд вздохнул. Жаль, что с ним нет его верной шляпы. Что ж, придется обойтись без нее.
– Ну ладно, – сказал он. – Когда я закричу, ты беги к свету, понял? Не оглядывайся и ничего не предпринимай. Что бы ни случилось.
– Что бы ни случилось? – неуверенно переспросил Койн.
– Точно. – Волшебник мужественно выдавил из себя слабую улыбку. – И что бы ты ни услышал. Увидев, что рот Койна округлился от ужаса, Ринсвинд почувствовал смутное облегчение.
– А потом, – продолжил он, – когда ты вернешься на ту сторону…
– Да, что мне там делать?
– Не знаю, – поколебавшись, признался Ринсвинд. – Все, что сможешь. Прибегай к какой угодно магии. Только останови их. И… гм…
– Да?
Ринсвинд взглянул на Тварь, которая по-прежнему неотрывно смотрела на свет.
– Если это… ну… если что-нибудь получится, понимаешь, и все в конце концов будет хорошо, я хотел бы, чтобы ты вроде как рассказал людям, что я как бы здесь остался. Может, они смогут вроде бы отметить это где-нибудь. Конечно, на памятник я не напрашиваюсь, но… По-моему, тебе нужно высморкаться.
Койн высморкался в подол своего балахона и торжественно пожал Ринсвинду руку.
– Если ты когда-либо… – заговорил он, – в смысле, ты первый… это было замечательно… видишь ли, я никогда по-настоящему… – Его голос затих. – Я просто хотел, чтобы ты это знал, – наконец завершил он.
– Я должен был еще что-то тебе сказать. – Ринсвинд выпустил его руку, какое-то время озадаченно молчал, но потом все-таки вспомнил. – Ах да. Тебе необходимо помнить, кто ты есть на самом деле. Это очень важно. Нельзя позволять другим людям или вещам решать за тебя, понимаешь. Они вечно что-то напутают.
– Я постараюсь не забыть твои слова, – пообещал Койн.
– Это очень важно, – повторил Ринсвинд себе под нос. – А теперь, думаю, тебе лучше бежать.
Он подкрался к Твари поближе. Данную особь отличали цыплячьи ноги, но большая часть ее туловища была – к счастью – спрятана под чем-то похожим на сложенные крылья.
Он подумал, что пришло время произнести несколько последних слов. То, что он сейчас скажет, скорее всего, будет очень важно. Эти слова люди будут вспоминать, передавать друг другу, а может, даже высекут на гранитных плитах.
Так что в них не должно быть слишком много вычурных букв.
– Как бы мне хотелось оказаться сейчас подальше отсюда… – пробормотал он, взвесил носок в руке, пару раз крутанул его и врезал Твари по тому, что заменяло ей коленную чашечку.
Тварь пронзительно взвизгнула и лихорадочно завертелась, с треском раскрывая крылья. Ее голова, похожая на голову стервятника, сделал неуверенный выпад в сторону Ринсвинда и схлопотала еще один
