Верка шмыгала все время носом, и это раздражало Ирку, как зубная боль. Пулемет тоже никак не позволял к нему приноровиться, был неудобен, да еще и темнело быстро — черта лысого тут прицелишься толком. Ирка злилась, хотя и старалась сдерживаться — но не выходило.
— Сколько там фирмачей-то получается? — спросила шмыгающую носом напарницу Ирина.
— Всего было 8 парней и 3 бабы. Осталось значит — 5 мужиков и 2 бабы. Ехать будут на двух машинах, вчера напоролись по рассказам покойничков на очередную группу — сегодня остатки добирают.
— А 'сотрудников корпорации' значит, сколько было?
— 14 рабов да местных 6 человек.
— Ты что ли бухгалтер?
— Да. А ты как догадалась? — удивилась Верка.
— Ты все цифрами сыплешь, догадаться просто.
Помолчали.
И сквозь шуршание бурьяна донеслось далекое пока урчание моторов.
Едут.
Верка задышала, зашмыгала чаще.
Ирка с трудом удержалась от того, чтобы рявкнуть на напарницу, вместо этого велела взять из футляра маленький китайский биноклик — и смотреть, кто куда кинется из машин.
Дышать стало как-то тяжело, сердце колотилось как очумелое, и непонятно было — что за ком подступил к горлу.
А потом яркий свет мазанул по дороге, по кустам и из леса выкатились две пары фар, на которые Ирка зря посмотрела — подслепило ее галогенками, да к тому же ездуны перли явно с дальним светом, по- хозяйски, никого не опасаясь.
Хорошо, что ехали они не быстро, и пулеметчица успела опомниться, отвести глаза от фар, проморгаться и уже по-деловому ухватиться за свое оружие.
Освещенный снег дал Ирке отличную возможность увидеть и мушку и прицел, совместить одно с другим и, примерно взяв чуток за фарами передней машины — вроде как джипа, она даванула на спуск. И ничего не произошло. Шибануло холодком вдоль по позвоночнику, сейчас проскочат — и все!
Джип уже подставил бочину, в свете фар шедшего за ним фургона был отлично виден, просто загляденье, а не цель.
Тут же пальцы нащупали еще какую-то выпуклую пимпу — и Ирка вспомнила, что кроме спуска надо давить одновременно еще и на чертов предохранитель. И надавила.
Пулемет саданул ее довольно чувствительно в плечо и заколотил так, что у нее мелькнуло в голове совершенно неуместное: 'Боже, как у меня щеки трясутся!'
Немного оглохшая и чуть ослепшая от грохота и всполохов пламени Ирка отдернула палец — Дегтярев послушно замолчал.
— Черт, это я ж полдиска выпулила! — ужаснулась про себя.
Джип светил фарами, стоял совершенно неподвижно посреди дороги, а вот фургон шустро пытался развернуться, резко сдав задом и прикрыв от огня кабину кузовом. Спохватившись, Ирина долбанула несколькими короткими очередями по грузовику, надеясь, что пули достанут через кузов до водителя.
— Из джипа с нашей стороны кто-то вывалился! — звонко крикнула Верка.
Ирка только чертыхнулась в ответ, продолжая стрелять по кубическому черному силуэту.
Грузовик как-то перекосило.
— За джипом кто-то мелькнул! Из грузовика водитель выскочил! Они как тараканы разбегаются! Да стреляй же ты, стреляй!
Диск щелкнул и пулемет замолк.
Обламывая от спешки ногти, Ирка выцарапала из рюкзачка сменный диск, каким-то чудом ухитрилась вставить его на место, лязгнула затвором.
Две машины тихо стояли на дороге.
Светили фарами, джип еще и габаритами подсвечивал.
И слышно было только, как кто-то тонким голосом воет — вроде бы в салоне джипа.
Не удержавшись, Ирка дала пару коротких очередей в лес, куда утекли беглецы.
Потом опомнилась.
— А дальше что? — спросила Верка.
— Дальше яйца не пускают — грубо отрезала на правах старшей Ирина и подумала: 'А и действительно — дальше-то что?'
— Ждать будем?
— Да. Ждать.
Верка пошмыгала носом, поерзала. Не удержалась и снова спросила:
— А чего ждать-то? Я уже до костей продрогла!
Ирка промолчала. Ее тоже колотило чуть-чуть — то ли от холода, то ли от волнения. В разных книгах после такого — пальбы по живым людям — полагалось задаваться высокими материями, переживать, страдать и самоедствовать. Но Ирина думала совсем о другом — те, по кому она стреляла — частью удрали. И это было печально, потому что вылезать к машинам — значило подставляться уже под выстрелы удравших, а воспоминания о раненом муже как-то не воодушевляли. Очень не хотелось валяться простреленной на этом дурацком поле. Сидеть на холмике — пока безопасно, но замерзнешь. Тихонько смотаться — значит отдать обе машины удравшим — и не факт, что это потом не рыгнется.
— Чего молчишь-то? Ждешь, чтобы они удрали подальше?
— А думаешь — удрали? — с некоторой надеждой в голосе спросила Ирина.
— Некуда им. Без машин-то. Думаю, выжидают — что дальше будет. Могут, конечно, по лесу — в деревню сразу выбираться, тоже вариант. За час — другой доберутся. Если не ранены, конечно.
— Надо их как следует напугать! — решительно сказала Ирка.
— И как ты предлагаешь это сделать? — с некоторым сарказмом уточнила напарница.
Тут ответить было сложно.
Оттарабанить несколькими очередями в лес последний диск? Так видно будет, что пулеметчик лепит в белый свет как в копеечку. Да и жалко впустую патроны жечь, еще пригодятся.
Посуетиться, пошуметь? Ну да, женские голоса — они конечно напугают. Держи карман шире.
Можно вообще-то тихо-тихо красться по лесу, выйти во фланг уцелевшим и героически перестрелять их в упор. Но Ирка прекрасно понимала, что она не литературный герой, не Бешеная и не Лара Крофт и потому, скорее всего это ее подловят. Валяться простреленной в лесу тоже не хотелось.
Тягучий вой из джипа, давивший на нервы, сменился отчаянным визгом, таким, которым визжат последний раз в жизни. Резануло по ушам и нервам — затихло.
— Вот, дождались. Ты кого-то хорошо продырявила в джипе. И этот кто-то превратился в упыря и заел недобитую бабенку. Вроде по визгу, это Мэри-Сью.
— Ты о чем — повернула голову Ирка.
— Да одна из ихних девок была такая вся на понтах, гонористая дура, кликуха у нее была Мэри-Сью. Дружки еенные так ее обзывали. Она бесилась, на нас потом вымещала, стерва крашеная.
Верка перестала озираться на шуршащий под ветром бурьян, опять взялась за бинокль.
— Точно, превращаются! Тот, кто из дверцы вывалился там так и лежал кулем — а сейчас встал и стоит. По куртке — ихний дизайнер.
— Ага. Трое значит в минусах. Уже легче.
— Знаешь, мне кажется — их целых только двое осталось. На списание мне думается — пятеро пошло. Что делать будем? Надумала, как их отпугнуть?
Ирка не могла признаться, что в голову ничего не приходит. Потому ответила вопросом на вопрос: 'А ты?'
— Есть идея! Смотри!
И замерзшая напарница вытянула из кармана тощего рюкзачка три длинных цилиндрика —
