известно, что Парвус является «агентом германского правительства» и что он на одном только исключительном разрешении вывоза немецкого угля датскому профсоюзу заработал миллионы, а также что он принимал активное участие на переговорах с Германией относительно транспортировки Ленина.
Двумя днями позже поступает более точная информация о Парвусе, его деятельности в Турции, в Копенгагене, о Ганецком и славе, которой он пользовался, к чему приложена копия договора между ними.
Тем временем русские средства массовой информации за границей и в самом Петрограде призывают обвиняемых к ответу. При этом не пропускается ни одна возможность напомнить Ленину о его бесславном заблуждении относительно одного из его ближайших друзей и товарищей, Малиновского, который оказался агентом-провокатором охранки. Один из авторов издания «День» спрашивает: «Три дня назад я спросил «Правду»: является ли большевик и участник Циммервальдской конференции Ганецкий, друг Парвуса, которого в Дании изобличили в мошенничестве и выдворили, идентичным с тем Ганецким, который вместе с Лениным и Зиновьевым занимался реабилитацией провокатора Малиновского? Три дня я ждал ответа. Но «Правда» все еще молчит. И сам Ганецкий, который Находится в Петрограде, тоже молчит. (…) Итак, это правда. Мошенник и контрабандист (…) Возможно, большевики не понимают, что они делают и что их молчание только подтверждает подозрения?..»
На это Ганецкий, действительно, дает ответ в партии ном органе «Правда», во всяком случае, в ее Стокгольм ском издании, так как редакция в Петрограде после облавы с опустошением редакционных помещений закрыта. Его ответ должен одновременно освободить Ленина от обвинений, поскольку стокгольмское бюро отвечает за работу с общественностью перед большевистской партией. Сначала приведем телеграмму Ганецкого относительно персональных нападок на него:
«Разоблачения (…) это бесстыжий обман. Я никогда не представал перед судом из-за контрабанды или обмана. Как руководитель одной экспортной фирмы, я однажды был оштрафован за несоблюдение экспортных формальностей (…). Травля — это однозначно политическая кампания. Моя деятельность в Копенгагене хорошо известна всем товарищам, которые меня там знают. Я считаю ниже своего достоинства защищаться от лживых нападок бульварного журналиста.
Далее в «Правде» от 5 (18) июля написано:
«Мы приняли к сведению грязные нападки (…) на Ганецкого. Так как мы знаем 25-летнюю партийную работу Ганецкого и информированы о его деятельности (…), мы рассматриваем упреки как политический маневр для дезавуации интернационалистов. Мы не сомневаемся, что все члены партии решительно отвергнут эти разлагающие методы политической борьбы.
На это возражает «Вечернее время» от 6 (19) июля.
«…Почему Интернационал, а не Россия?
Откуда взялся Интернационал: сначала был Малиновский — агент-провокатор. Малиновский был продуктом Виссарионова [28] и Ленина, а Ленин создал Зиновьева и Ганецкого, он в свою очередь создал Радека; Ганецкий занимался контрабандой, Радек — воровством. Немецкий агент Парвус произвел всех: Зиновьева, Ганецкого, Зурабова и всю шайку, которая в свою очередь создала Циммервальд и Интернационал (…)
После свержения Николая II они сели в пломбированный поезд, проехали беспрепятственно через все границы (…) и прибыли на подготовленный пир в Россию, чтобы прокричать во все горло: «Долой войну! Да здравствует кайзер Вильгельм! — Простите: Интернационал!»
С этого момента больше нет дезертиров, так как они назвали себя большевиками. В то время как одни устраивали демонстрации и принимали решения, другие умирали за Отечество…»
Защита Ганецкого стокгольмским трио его товарищей по партии иронично сравнивается одним публицистом газеты «День» с литературным произведением очень популярного в России перед войной австрийского писателя Артура Шницлера: «…Блестящий хоровод, автором которого, однако, является не Шницлер, а Ленин. В диком танце кружатся Зиновьев и Троцкий, с долларами американских немцев Ганецкий, Зурабов, Радек, Малиновский (…) Все они апостолы мировой справедливости, противники войны, разрушающие бациллы (…) и слуги русской тайной полиции, которые получали свои оклады одновременно от Виссарионова и германского агента Парвуса…»
Депутаты Думы и социал-революционеры С. А. Алексинский и В. С. Панкратов, считающие себя законно избранными представителями петроградских рабочих, которые в свое время сидели за революционную деятельность в тюрьме, обратились к прокурору с просьбой опубликовать выдержки из документов предварительного следствия. Особенно должны были быть обнародованы те высказывания свидетелей, в которых речь идет о деньгах Германии, данных Ленину на пропаганду против Временного правительства, на разложение боевого духа армии и на отделение Украины. Деньги шли через Парвуса и Фюрстенберга-Ганецкого Козловскому в Петроград.
Когда первое разоблачение секретного документа можно было прочесть в газетах, стокгольмское трио реагирует на это высказыванием, в котором обвинения инсценируются как «заговор против большевиков (…) с помощью поддельных материалов канальи Алексинского». Далее следует отстранение от Парвуса: что касается Парвуса, то они знают его только как издателя «Глоке» и уже давно считают «социал-шовинистом», мнением которого (имеются в виду большевики) «полностью пренебрегают».
Так как никуда не денешь отношения между Парвусом и Ганецким, то их оправдывают легковерностью товарища Ганецкого: «Когда Ганецкий приехал в Копенгаген и по политическим причинам не вступил в исследовательское общество, он воспользовался возможностью работать на фирме Парвуса. Он сделал это, потому что считал лично Парвуса честным и считает так до сих пор, потому что он тем самым мог поддержать не только свою семью, но и партийную кассу польской большевистской организации на своей родине. При этом обоих партнеров политически ничего не связывало, больше того, польская партия Ганецкого работала против политика Парвуса (…) От Парвуса, во всяком случае, ни один большевик не получил ни гроша, и он им этого никогда не предлагал… (…) Он и не германский, и не австрийский агент…»
На основе прочитанного в газетах все больше людей, лично знающих Парвуса, хотят высказаться.
Так, слова просит его бывший партнер, который помог ему в Мюнхене со строительством здания для его издательства, выступал поручителем для взятия кредитов и после обманной аферы с долей прибыли Горького должен был один выдержать финансовый крах. Статья от 7(20) июля в «вечернем времени» начинается словами:
«…Парвус, посредник между ленинистами и германским правительством, учитывал поражение России и использование революции для целей гогенцоллерновского империализма и милитаризма, авантюрист первой степени. (…) Азеф [29] против него — просто младенец. Азеф предал свою партию, а Парвус хотел положить весь цивилизованный мир к ногам Гогенцоллернов…»
Дальше следует что-то вроде резюме в форме детального изложения биографии Парвуса и его деятельности в Европе и на Балканах. Автор показывает, как увеличивается влияние Парвуса как теоретика левого крыла германской социал-демократии с момента, когда он с фальшивым паспортом во время голода в России разъезжал по ней, а потом писал об этом статьи. Затем следует упоминание о его деятельности в Константинополе. Он спекулировал хлебом, вывозя его из Турции через Болгарию в Россию; он чуть было не прервал торговлю с одним общим знакомым; на его вопрос, не конфискует ли Турция хлеб, Парвус ответил: «У нас она его не реквизирует!»
