Свиснут терпких листьев обрывки
На дубах старинного бора.
И останутся лишь обрывки
Их неясного разговора:
— Ты моей никогда не будешь,
Ты моей никогда не станешь.
Наяву меня не погубишь
И во сне меня не приманишь.
ВЕСНА
Вдруг становится хорошо —
Отчего не поймёшь.
Как точильное колесо,
Точит солнышко нож.
Узкий ножик весны.
Её синюю сталь.
С этим звуком и мы
Устремляемся вдаль.
Ах, побольше печалей,
Побольше тревог!
Чище шорканье стали
О тугой оселок!
Смерть — вы знаете, что это?
Не конец, не беда —
Остановка сюжета
Навсегда, навсегда.
Всё тянет меня к Подмосковью.
Я связан с ним детством и кровью.
Вы слышали дудку коровью
Когда-нибудь на заре?
Конечно, романтика стада
Уже устаревшею стала.
И — да! — остаётся нас мало,
Кто слыхивал выхлест кнута.
Эпоха настала не та.
Теперь уже слогом Гомера
Опишут купанье коней.
Но будет нарушена мера
У нас в отысканье корней.
Рассвет в огромном дереве —
Словно гнездо жар-птицы.
Солнцеобразно вделаны
В него большие спицы.
Весенний день высиживается
Золотой, как луковица.
И быстро солнце рыжее
Из скорлупы вылупливается.
ШАРМАНЩИК
Шарманщик гуляет по свету,
Бредёт по московским дворам,
Шарманочка музыку эту
Играет с грехом пополам.
Шарманщик встаёт спозаранку
И трудится до темноты.
«Шарманка моя, лихоманка!» —
И тут заедает лады.
«На улице ветер, ненастье,
А ты, мой органчик, играй.
А ты из коробочки счастье
Скорее достань, попугай!»
За счастье своё горожанка
Заплатит последний пятак.
«Шарманка моя, лихоманка,
Играй свою музыку так:
