— Есть причины, малышка, — Бен погладил ее колено. — Нельзя, чтобы нас видели вместе.
— Кто из нас прокаженный?
— Мы оба. Я газетчик, Джилл.
— А я начала подозревать тебя в другом.
— А ты работаешь в больнице, где лежит марсианин.
— Поэтому мне нельзя здороваться с твоей мамой?
— Объясняю популярно. В округе более тысячи репортеров, литературных агентов и просто жуликов плюс толпа, которая собралась, когда прилетел «Чемпион». Все они хотят поговорить с Человеком с Марса, но никому еще это не удалось. Поэтому мы с тобой поступили бы не слишком мудро, если бы вышли из больницы вместе.
— Ну и что, что вместе? Я ведь не Человек с Марса.
— Конечно, нет. — Бен посмотрел Джилл в глаза, — но ты поможешь мне с ним встретиться. Именно поэтому я за тобой не заехал.
— Бен, ты, наверное, на солнце перегрелся. Там вооруженная охрана.
— Мы это обдумаем.
— О чем тут думать?
— Ладно, давай сначала поедим.
— Наконец-то ты заговорил разумно. А ты не разоришься? У тебя и без того долг.
Кэкстон нахмурился.
— Джилл, я рискну войти в ресторан разве что в Луисвилле. На этой колымаге мы доберемся туда не раньше, чем через два часа. Поэтому давай пообедаем у меня.
— …сказал паук мухе. Бен, я устала и не могу бороться.
— Тебя никто об этот не просит. Честное-благородное!
— Тогда нам и вовсе не о чем говорить. А впрочем, поехали, честный-благородный!
Кэкстон принялся нажимать кнопки: такси, кружившее до этого на месте, подпрыгнуло и полетело к отелю, где жил Бен.
— Сколько времени тебе потребуется, чтобы пропитаться мартини? — спросил Бен, набирая номер телефона. — Я закажу бифштекс.
Джилл подумала.
— В твоем хлеву, по-моему, есть собственная кухня.
— Есть. Ты хочешь, чтобы я сам жарил бифштекс?
— Я пожарю. Дай-ка трубку.
Джилл стала заказывать, оглядываясь на Бена и проверяя, согласен ли он. Такси высадило их на крыше, и они спустились в номер Кэкстона. Номер был обставлен старомодно, на газоне посреди гостиной зеленела живая трава. Джилл сняла туфли и принялась прохаживаться по газону.
— Здорово-то как! — вздохнула она. — Ноги устали.
— Можешь сесть.
— Нет, я хочу еще по траве походить, завтра будет о чем вспомнить.
— Как хочешь. — Бен вышел в буфетную и стал готовить коктейль.
Немного погодя и Джиллиан принялась за работу. Забрала из подошедшего лифта бифштекс- полуфабрикат с картофелем и салатом. Отправила салат в холодильник, а мясо понесла в кухню.
— Бен, здесь, кажется, нет дистанционного управления!
Бен крикнул из буфетной:
— Тебе придется готовить на открытом огне. Не боишься?
— Ничего особенного. Я в скаутах была. Не боишься?
Она вернулась в гостиную. Джилл села у ног Бена, и они принялись за мартини. У стены стоял аппарат стереовидения, замаскированный под аквариум. Бен включил аппарат, гуппи и меченосцы исчезли, возникло лицо известного обозревателя Огастеса Гривса.
— …можно с уверенностью утверждать, — говорило лицо, — что Человеку с Марса постоянно вводят наркотики, чтобы он не мог предать огласке эти факты. Разглашение их являлось бы для правительства…
Кэкстон выключил стереовизор.
— Бедняга, — посочувствовал он, — ничего-то ты не знаешь. Хотя, насчет наркотиков, пожалуй, прав.
— Неправ, — заявила Джилл неожиданно для самой себя.
— Вот как? Откуда ты знаешь, малышка?
— Знаю, — Джилл сказала больше, чем хотела, и пыталась загладить промах. — За ним постоянно наблюдает врач, но назначений на седативные средства я не видела.
— Это не значит, что их ему не дают. Тебе, случайно, не поручили уход за марсианином?
— Нет, и даже наоборот. Туда вообще не пускают женщин — у двери в палату стоит вооруженная охрана.
— Это мне известно. Значит, ты не знаешь, колют ли его наркотиками?
Джилл закусила губу. Придется выдать себя, чтобы Бен не думал, что она попусту болтает языком.
— Бен, ты меня не выдашь?
— Каким образом?
— Никаким.
— Это понятие растяжимое, но я постараюсь.
— Ну, ладно. Налей мне еще. — Он налил и Джилл продолжала. — Я знаю, что Человека с Марса не колют наркотиками. Я с ним говорила.
Кэкстон присвистнул.
— Так и знал! Проснулся утром и подумал: «Надо позвонить Джилл. Не может быть, чтобы она ничего не знала». Выпей еще, солнышко, мне для тебя ничего не жалко. Можешь прямо из графина.
— Перестань!
— Хочешь, я тебе ножки потру? Мадам, позвольте взять у вас интервью. Как…
— Бен! Ты обещал! Ты сошлешься на меня, и меня уволят.
— Я скажу «из надежных источников».
— Я боюсь.
— Я сейчас умру от неудовлетворенного любопытства, и тебе придется доедать за меня бифштекс.
— Ладно, я расскажу, но с условием, что ты не станешь использовать мои слова.
Бен молчал. Джилл рассказала, как обманула охрану.
— Ты можешь пройти туда еще раз?
— Пожалуй, могу, но не хочу: это рискованно.
— Слушай, помоги мне туда пробраться… Я оденусь электриком: комбинезон, профсоюзный значок, ящик с инструментами. Ты мне дашь ключ…
— Нет.
— Почему? Будь умницей, девочка. Это будет величайшая сенсация со времен Колумба и Изабеллы. Единственное, чего я боюсь, — это встретить в палате более расторопного электрика.
— А я боюсь за себя, — перебила Джилл. — Для тебя это сенсация, а для меня — карьера. Меня дисквалифицируют, уволят и вышлют из города.
— Мадам, позвольте предложить вам взятку.
— Сколько? Я соглашусь, если ее хватит на то, чтобы провести остаток жизни в Рио-де-Жанейро.
— Я не могу перещеголять Ассошиэйтед Пресс или Рейтер. Сотни хватит?
— За кого ты меня принимаешь?
— Сто пятьдесят!
— Как связаться с Ассошиэйтед Пресс?
— Капитолий, 10–9000. Джилл, я на тебе женюсь. Это предел моих возможностей.
