— Да, док?
— Если мисс Бордмэн нельзя в святилище, мы тоже туда не пойдем, а отправимся на службу для новообращенных. Мисс Бордмэн — сестра милосердия при мистере Смите.
— Мистер Смит нездоров? — встревоженно спросил Бун.
Джубал пожал плечами.
— Мистер Смит еще не вполне акклиматизировался на нашей планете. Я сопровождаю его в качестве врача и привык работать в паре с сестрой. Можем узнать мнение мистера Смита на этот счет. Майк, тебе нужна Джилл?
— Нужна.
— О’кей, мистер Смит.
Бун снова вынул изо рта сигару, сунул в рот два пальца и засвистел. Прибежал мальчик-подросток, одетый херувимом: лосины, детские сандалии, длинная широкая рубаха, на спине крылышки, как у голубка. У него были золотистые кудри и лучезарная улыбка. «Сфотографировать бы его для рекламы ячменного пива», — подумала Джилл.
Бун приказал:
— Лети в офис и скажи дежурному, что мне нужен еще один значок пилигрима. Пароль — «Марс».
— Марс, — повторил мальчик и взлетел над толпой.
Джилл поняла, почему у него такая широкая рубаха: под ней спрятано устройство для передвижения прыжками.
— Приходится держать значки на строгом учете, — посетовал Бун. — Вы не представляете себе, сколько грешников хотят вкусить Божью Благодать, не искупив своих грехов. Мы тут покрутимся да поглазеем, пока принесут третий значок.
Они протолкались сквозь толпу и вошли в молельню — высокий просторный зал. Бун остановился.
— Заметьте, — сказал он, — торговля присутствует везде, даже в деяниях Господа. Всякий гость, посетил он службу для новообращенных или нет, приходит сюда. Что же он видит? — Бун показал на игровые автоматы. Счастливый шанс. Бар и закусочная находятся в дальнем конце. Редкий грешник дойдет туда, не попытав счастья. Но нельзя сказать, что мы берем у него деньги и ничего не даем взамен. Смотрите.
Бун протолкался к автомату, потеснил игравшую женщину.
— Дочь моя, позволь…
Она оглянулась, досада на ее лице тут же уступила место радости.
— Прошу вас, Епископ…
— Благослови тебя Господь. Видите, — Бун бросил в прорезь четверть доллара, — даже если грешник ничего не выиграет, он получает в награду благословение и небольшой священный текст на память.
Автомат заурчал. Когда он остановился, в окошке высветилось: БОГ ВИДИТ ТЕБЯ.
— А вот и сувенир, — Бун оторвал полоску бумаги, высунувшуюся из автомата. — Сохраните его, милая леди, и почаще думайте над ним.
Джилл сунула бумажку в кошелек, но сначала пробежала ее глазами. «Но брюхо грешника набито грязью. H. O. XXII 17», — значилось там.
— Обратите внимание, — продолжал Бун, — что выигрыш выдается не в виде денег, а в виде жетонов. За баром находится казна, туда и можно делать пожертвования. Обычно грешники сдают туда выигранные жетоны в обмен на благословения и новые поучительные тексты. Очень многие наши прихожане вступили на путь веры именно в казне.
— Я не сомневаюсь, — сказал Джубал.
— Особенно здорово бывает, когда срывают банк. За это полагается не просто благословение, а три Всевидящих Ока. Когда грешник видит три глаза, глядящие прямо в душу, он начинает думать. Некоторые падают в обморок.
Бун положил Майку на ладонь жетон.
— Попробуйте!
Майк колебался. Джубал отобрал у него жетон (не стоит подпускать парня к однорукому грабителю) и сунул его в автомат.
Майк растянул чувство времени и попытался вникнуть, что происходит внутри автомата. Он еще не решался играть.
Тут закрутились цилиндры и Майк увидел глаза, нарисованные на них. Интересно, что такое «сорвать банк»? Майк синхронизировал движение цилиндров, так чтобы к концу игры в окошке оказались три глаза.
Зазвенели колокола, хор запел осанну, автомат замигал огоньками и принялся выплевывать жетоны. Бун рассыпался в поздравлениях.
Майку стало любопытно, отчего это все происходит, и он опять подогнал глаза на одну линию. Все повторилось, с той лишь разницей, что высыпалась не куча жетонов, а один.
— Черт меня возьми! Этого не может быть, — испугался Бун и бросил в автомат жетон, чтобы автомат не стоял пустой.
Майк так и не понял, что такое «сорвать банк», и еще раз выстроил глаза в ряд. У Буна отвисла челюсть. Джилл сжала руку Майка и шепотом приказала:
— Перестань!
— Джилл, я хотел посмотреть…
— Без разговоров! Прекрати! Дома все объясню.
— Я бы не спешил называть это чудом, — протянул Бун. — Мне кажется, здесь обычная авария. Херувим! Попробуем еще раз, — и бросил жетон.
Без вмешательства Майка автомат выдал: ФОСТЕР ЛЮБИТ ТЕБЯ.
Прибежал херувим.
— Добрый день. Что случилось?
— Три банка подряд, — сказал Бун.
— Три?!
— А ты глухой? Музыки не слышал? Мы будем в баре, принесешь туда деньги. И проследишь, чтобы отремонтировали автомат.
— Есть, Епископ.
— Пойдемте-ка от греха подальше, — заторопил всех Бун. — Неровен час, вы нас разорите. Вам всегда так везет, док?
— Всегда, — важно заявил Харшоу.
Он уже понял, что без Майка тут не обошлось, и молил (Бога?), чтобы это был последний на сегодня фокус.
Бун подвел гостей к стойке с табличкой «Занято» и спросил:
— Расположимся здесь или маленькая леди предпочитает сидеть за столиком?
— О, спасибо, не стоит беспокоиться. («Еще раз назовешь маленькой леди — натравлю Майка!»)
Подошел бармен.
— Добрый день! Вам как всегда, Епископ?
— Двойную порцию. Доктор, мистер Смит, что будете пить? Не стесняйтесь, вы гости Верховного Епископа!
— Спасибо. Бренди, воду отдельно.
— Спасибо. Бренди, воды не нужно.
Во-первых, церемония возможна и без воды, а во-вторых, Майку просто не хотелось пить здесь воду.
— О-о-о! Мы серьезные люди! Что будет пить маленькая леди? Кока-колу? Молоко?
— Сенатор, — Джилл изо всех сил сдерживалась, — вашего гостеприимства хватит на мартини?
— Ну, разумеется. У нас лучший в мире мартини! Вместо вермута мы льем благословения. Двойной
