За гибель милого не перестану я Свирепой фурией преследовать тебя.[60] О, кровожадный тигр! А я — рыдать не смею? Мне — смерть его принять и восхищаться ею, Чтоб, гнусное твое прославив торжество, Теперь уже сама убила я его? Пусть будет жизнь твоя столь горькой, столь постыдной, Что и моя тебе покажется завидной, А славу, что тебе, жестокому, мила, Твои же омрачат бесчестные дела! Гораций
О боги! Злоба в ней дошла до исступленья! И должен от тебя я слушать оскорбленья, Которыми ты наш позорить смеешь род? Приветствуй эту смерть, что славу нам несет, И да затмится скорбь и память о любимом Пред римской славою в тебе, рожденной Римом. Камилла
Рим, ненавистный враг, виновник бед моих! Рим, Рим, которому был заклан мой жених! Рим, за который ты так счастлив был сразиться! Кляну его за то, что он тобой гордится. Покуда мощь его не так еще сильна, Пускай соседние воспрянут племена, А если сможет он не пасть под их ударом, Пусть Запад и Восток восстанут в гневе яром,[61] И пусть надвинутся, враждой к нему горя, Народы всей земли чрез горы и моря! Пусть на себя он сам свои обрушит стены, Себе же в грудь вонзит преступный меч измены, А небо, утолив молящую меня, Затопит этот Рим потоками огня! О! Видеть, как его дробит небесный молот, Как рушатся дома, и твой венец расколот, Последнего из вас последний вздох узреть И, местью насладясь, от счастья умереть! Гораций
(хватаясь за меч и преследуя убегающую Камиллу)
Позор! Мой правый гнев терпенье не смирило! Ступай же милого оплакивать в могилу! Камилла
(раненая, за кулисами)
Злодей! Гораций
(возвращаясь на сцену)
Кто о враге отчизны пожалел, Тому конец такой — единственный удел. Гораций, Прокул. Прокул
О, что ты совершил! Гораций
Я поступил как надо. А смерть — за этот грех достойная награда. Прокул
Не слишком ли жесток твой справедливый суд? Гораций
Пускай моей сестрой Камиллу не зовут; Она не наша кровь, не дочь отцу родному:
