Театр французского классицизма

Что воинским своим он поступился словом,
Семейство Гектора укрыл под царским кровом,
Оставив пленным жизнь, хотя обречены
Они давно на смерть, как недруги страны;
Что Андромаха, скрыв свое дитя умело,
Другого мальчика отдать врагам успела
И этой хитростью обманут был Улисс,
А Гектора вдова и сын ее — спаслись;
Что Пирр безмолвствует и, к гневу Гермионы,
Не предлагает ей ни сердца, ни короны
И помыслы его устремлены к другой,
А бедный Менелай от горя сам не свой…
Хоть сообщались мне нерадостные вести —
Я втайне ликовал. Восторг свой — жажде мести
И ярости я сам приписывал сперва…
Но скоро понял я, что страсть во мне жива,
И стоило сверкнуть хоть маленькой надежде,
Как пламя вспыхнуло еще сильней, чем прежде…
Я дал согласие отправиться сюда
И к Пирровой земле привел мои суда.
Эллада ждет, что я раздор улажу миром
С изменчивым, крутым и своевольным Пирром
И сына Гектора смогу забрать с собой,
Средь греческих царей восстановив покой.
А если не отдаст он Гекторова сына —
Пусть! Мне нужна она, всех бед моих причина!
Надеждой окрылен, исполнен новых сил,
Сейчас бы я в бою Геракла победил!
Я понял, что любви сопротивляться тщетно!
И ныне, ей во власть предавшись беззаветно,
Мою любимую у Пирра отниму,
А не удастся — смерть у ног ее приму.
Ты Пирра знаешь, друг. Скажи мне прямо, честно,
Мое вмешательство не будет ли невместно?
Что чувствует она? Как станет поступать?
И согласится ль Пирр невесту мне отдать?

Пилад

Боюсь, — хоть это вам услышать будет больно,—
Что не уступит Пирр невесту добровольно,
Не потому, что сам любовью к ней горит,—
Нет, Гектора вдова в душе его царит…
Но та на все его нежнейшие признанья
Ответствует — увы! — огнем негодованья,
И к сердцу пленницы как ни искал дорог,
Пирр ни привлечь ее, ни укротить не смог.
Теперь, отчаявшись, он взялся за угрозы:
То вызовет у ней, то вновь осушит слезы,
То мальчика убить грозится, разъярен,
То, требуя любви, сулит ей царский трон.
Но, не услышав «да» и не приняв решенья,
У Гермионы вновь он ищет утешенья
И, страстью пламенной к троянке распален,
У ног лаконянки[123] вздыхает тяжко он.
Да, может Пирр сейчас, отчаяньем гонимый,
Похоронить любовь, женясь на нелюбимой!

Орест

А Гермиона что? Ей, гордой, каково
Безропотно сносить презрение его?

Пилад

Она, мой государь? Не подает и виду,
Что знает свой позор и чувствует обиду:
Надеется, что Пирр опомнится и вновь
Придет ей изъявить почтенье и любовь.
Но мне она свои поведала терзанья,—
Едва ли для того, чтоб я, храня молчанье,
Таил от вас, что ей пролить немало слез
Пришлось с тех пор, как он в Эпир ее привез.
К блаженству, к гибели она равно готова;
То рвется в Грецию, то — остается снова.
Досада, ревность, гнев заставили не раз
Ее и вспоминать и сожалеть о вас…

Орест

Могу ль поверить я?!

Пилад

Беритесь же за дело!
И, с Пирром встретившись, ему скажите смело,
Что греки объявить ему хотят войну,
Спасенье мальчика вменив ему в вину.
Разгневан будет Пирр столь дерзкими словами,