Театр французского классицизма

Клеона

Тогда еще нужней вам выслушать Ореста!
Пирр хочет вас услать, хоть вы его невеста!
Его решение вы упредить должны,
Покинув тотчас же пределы сей страны.
Не говорили ль вы, что он вам ненавистен?

Гермиона

Да, это истина. Горчайшая из истин!
Как был он дорог мне! Теперь — конец всему!
Любила слишком я, чтобы простить ему!

Клеона

Вот и бегите с тем, кто в вас души не чает!

Гермиона

Ах, ненависть в душе не сразу созревает!
Ей надо время дать сильней пустить ростки…
А вдруг в разлуке с ним я сгину от тоски?
Изменник! Для него отъезд мой — избавленье!

Клеона

И мало вам еще такого оскорбленья?
Вы не уверились, что пыл его угас?
Троянке-пленнице он на глазах у вас
Навязывает трон, любовь свою и руку,
А вы согласны впредь терпеть такую муку,
И отвращенья Пирр досель вам не внушил?

Гермиона

Молчи, жестокая! Нет, нет, он мне немил!
Погибшая любовь — ничтожная потеря!
Должна поверить ты, своим глазам не веря,
Что стал противен мне предатель навсегда.
Хвали меня за то, что духом я тверда,
И я тогда в свою уверую победу!
Ты говоришь — бежать! Ну, что же, я уеду.
Бежим! А он пускай становится рабом
Вчерашней пленницы, введенной им в свой дом!
Постой… А если вдруг в нем чувства вновь проснутся?
Вдруг он надумает опять ко мне вернуться,
Забыв о той… Ах, нет! Что было — то ушло…
Но я останусь здесь! Останусь им назло!
Разрушить счастье их я буду только рада!
Их горести теперь — мне лучшая награда:
Коль Пирр уклонится от наших брачных уз,—
Восстанет на него весь греческий союз!
Беду на юного троянца навлекла я,
Пускай теперь и мать судьба постигнет злая.
Они почувствуют, как греки мстят врагам!
Пирр выдаст пленницу или погибнет сам!

Клеона

Вы думаете, взор, наполненный слезами,
Захочет с ясными соперничать глазами?
А сердце матери, усталое от бед,
Завоевателю желанный даст ответ?
Взгляните, стала ли спокойней Андромаха?
Нет, на ее лице — печать тоски и страха,
И с Пирром пленница, как прежде, холодна…

Гермиона

Ах, мне бы так уметь держаться, как она!
Но чувства я свои скрывать не научилась!
Моя любовь к нему из глаз моих лучилась!
Могла ль я сохранять высокомерный вид,
Не слушая того, что сердце говорит?
Была бы ты мудрей на месте Гермионы?
Желание отца, величие короны,
И победителей-ахеян торжество,
И юной страсти зов — все было за него!
Он отплатил за честь поруганной Эллады,
Троянским золотом наполнил наши склады,
Он своего отца отвагою затмил,—
А ведь его отец — прославленный Ахилл!
И он меня любил — так мне тогда казалось —