Театр французского классицизма

О, эти обручи! О, эти покрывала!
Как тяжелы они! Кто, в прилежанье злом,
Собрал мне волосы, их завязал узлом
И это тяжкое, неслыханное бремя
Недрогнувшей рукой мне возложил на темя?
Здесь заговор! Меня решили извести!

Энона

(в сторону)

Мутится ум ее.

(Федре.)

Но, госпожа, прости —
Себя велела ты одеть и — через силу —
Пошла отдать привет небесному светилу.
Вот солнце! Вспомни, как стремилась ты к нему.
А увидав его, вновь прячешься во тьму?

Федра

О лучезарное, державное светило,
Чьей дочерью себя надменно объявила
Мать Федры! За меня краснеешь ты сейчас?
Увы, я на тебя гляжу в последний раз.

Энона

Как! Не оставила ты устремленья злого?
От жизни отвратясь, все снова ты и снова
Пророчествуешь мне о гибели своей?

Федра

О, быть бы там, в лесу, следя из-за ветвей,
Как по ристалищу несется колесница,
Вздымая легкий прах…

Энона

Что? Ты о чем, царица?

Федра

Безумная! О чем я говорю? Где я?
Где разум мой? Куда умчалась мысль моя?
Зачем, бессмертные, вы к Федре так жестоки?
Смотри, Энона, — стыд мои румянит щеки:
Тебе открылся мой мучительный позор,
И слезы пеленой мне застилают взор.

Энона

Уж если от стыда краснеешь ты, царица,—
Лишь скрытности своей могла бы ты стыдиться.
Напрасны наши все заботы, все мольбы:
Отвергнув их, ты ждешь конца своей судьбы.
Но что тебе грозит? Хотела бы понять я,
Что сушит жизнь твою? Отрава? Иль заклятье?
Уж трижды небосвод во мгле вечерней гас,
Но сон не освежал твоих усталых глаз;
Уж трижды видел мир дня нового начало,
Но с непреклонностью ты пищу отвергала.
Ты жизни собственной прервать решила нить?
Богов-зиждителей ты хочешь оскорбить?
Предательски обет нарушить хочешь брачный?
Подумай наконец о будущности мрачной
Твоих детей. Кому доверишь ты сирот?
Тому, кто случая давно такого ждет,
Чтобы отнять права у твоего ребенка,
Тому, кого тебе на горе Амазонка
На свет произвела! И твой заклятый враг,
Надменный Ипполит…

Федра

О боги!