Веледар предлагал встретиться в дни игрищ на закате в соборном храме на площади. Гойдемир обрадовался: в храме да еще рядом с могилами родичей - это хороший знак. Веледар приедет на игрища, когда Даргород будет кипеть народом, и ему легче затеряться в толпе, и срок назначен заранее: в день поединка мечеборцев, после вечерней службы Ярвенне.
Веледар писал: со мной, мол, будет охрана, и с тобой пусть будет, но не больше дюжины человек, и охрана чтобы не входила в храм, а ждала у красного крыльца.
Письмо обнадежило Гойдемира, несмотря на то что брат упрямо величал себя князем. Веледар, стало быть, доверяет ему: не ждет, что в назначенный час его встретит засада. Теперь оставалось лишь дожидаться срока.
И вот холод и мрак зимы, через который, по поверью даргородцев, вела их хозяйка Ярвенна, начал утрачивать силу. Подошла пора шумных игрищ, что венчались воинскими потехами и боем двух сильнейших мечеборцев. Этот самый тяжелый на игрищах бой в обычаях Даргорода означал гибель зимы, начало нового года.
Ристалище было огорожено цепями. Для князя и его жены вынесли высокие дубовые кресла. Гвендис сидела, закутав ноги медвежьей полстью. Гойдемир встал под гомон толпы. Только что поединок завершился. Одолевший своего соперника статный парень стащил с головы шлем, изо рта у него вырывались облака пара, а борода покрывалась инеем прямо на глазах. Это был Волх. Он заслужил немалую славу и богатую награду из казны: доброго коня, плащ с княжеского плеча, кошель с золотом… Щедрый подарок победителю знаменовал благоденствие в новом году.
Наконец завершилась и вечерняя служба в храме. Гойдемир сказал священнику, чтобы он сам и другие служители шли себе по домам, а ему еще нужно помолиться. Священник удивился небывалому делу: с чего бы князю молиться одному в огромном городском соборе? Но это не шло вразрез ни с какими обычаями. Священник, нерешительно позванивая связкой ключей, только попросил князя позвать его, когда будет уходить: надо же на ночь запереть храм. Гойдемир остался стоять на красном крыльце вместе с дюжиной дружинников.
За оградой храма послышался стук копыт. У Гойдемира так же неровно застучало сердце. Он заранее обещал матери, что сегодня вернется домой вместе с братом, и попросил Гвендис к их приходу накрыть стол, пусть даже и в неурочный час.
Веледар с горсткой верных людей въехал в храмовый двор. На этот раз ему не было нужды прикидываться, что он не узнает Гойдемира. Веледар тяжело спешился, как будто на плечи ему давил груз. Взгляд его тоже был тяжел. Братья поздоровались так, словно только сегодня виделись за обедом. Гойдемир горько усмехнулся краешком губ, а Веледар отвел глаза.
Стрельчатые окна храма были закрыты ставнями, углы стен внутри - скошены, в каждом по светильнику на треноге, но они не горели. Зато оставались на ночь зажженные лампады у алтаря и у образов Ярвенны. Стоял полумрак. Белокаменный пол гулко звучал под сапогами вошедших. Стены были расписаны фресками: они изображали явление Ярвенны Деславу - основателю Даргорода. Вдоль стен стояли резные деревянные лавки. На возвышении - огороженное изукрашенным заборчиком пространство для алтаря. За алтарем - арка: это Небесные Врата.
– Ну, что, Гойдемир? - первым начал старший брат. - Как нынче мечеборцы бились?
– Хорошо… - проговорил Гойдемир: он не ожидал такого начала.
Веледар встал напротив, не сводя с него все больше тяжелеющего взгляда.
– Ну, брат, давай и мы с тобой прославим весну, проводим зиму, - ладонь легла на рукоять меча.
Гойдемир отступил на шаг:
– Ты что, шутишь?
Веледар, подходя ближе, вынул из ножен клинок. Гойдемир отошел еще на несколько шагов, не касаясь собственного меча.
– Погоди, брат! Давай сперва поговорим!
– Ты думаешь, я разговаривать с тобой пришел? - усмехнулся Веледар, наступая.
Гойдемир не давал ему подойти вплотную: пятился, не сводя с него глаз и изредка бросая взгляд себе за плечо, чтобы не споткнуться.
– Как же ты выйдешь отсюда, если меня убьешь?
Отойдя к самой стене, Гойдемир все же задел светильник, но не уронил и, изловчившись, полукругом обошел Веледара, снова оказался на открытом месте.
– К тебе, может, память еще не совсем вернулась? Забыл про черное крыльцо? - отвечал старший брат, ускоряя шаги.
Гойдемир тоже ускорил шаг, оглядываясь назад все чаще.
– А твои челядинцы у входа?
– Что им на роду написано - то и будет, - отрезал Веледар.
– Разве можно в храме меч обнажать?
– Я знаю: ты избранник лжебогини Ярвенны. Но и на нее есть управа! Между нами, брат, будет божий суд. Над всеми один господин - Вседержитель, и твоя Ярвенна - не больше как его служанка… Да что это такое, я устал уже за тобой гоняться! - наконец вырвалось у Веледара.
Загнанный в угол, Гойдемир уже не успел ускользнуть и выхватил меч. Железная с кованым орнаментом дверь не пропускала никаких звуков.
Никто из двоих не уступал в поединке другому. Вдобавок, хоть и после долгой разлуки, братья слишком хорошо понимали друг друга. Веледар нанес удар сверху вниз, но Гойдемир отбил. Веледар быстро отступил. Гойдемир ринулся вперед, прикидываясь, что бьет. А брат не обманулся, не стал отражать удар, уклонился и сам ударил. Только Гойдемир тоже успел повернуться так, что остался цел.
Но с памятью о прошлом к Гойдемиру вернулось и то, чего не знал Веледар. «Кулак, княжич, - палица простого человека. Это ты всегда при мече. А мы и с голыми руками…» - пришел на ум дребезжащий голос деда-знахаря. Гойдемир пропустил мимо себя братов меч, и, когда промахнувшийся Веледар оказался вплотную, коленом ударил его подвздох, захватив плечо и не давая отстраниться.
Веледар выронил свой клинок и захрипел, не разгибаясь. Гойдемир слегка оттолкнул его и отступил сам.
– Ну, вот тебе и суд, Веледар, - сказал он, вздохнув всей грудью. - Отдышишься - подбери свой меч да уезжай. Больше не становись у меня на пути, потому что мы с тобой на твой лад судились - и я все равно выиграл…
Но Веледар с рычаньем ринулся вперед и ударил его плечом. Он то ли уже успел отдышаться, то ли до сих пор притворялся. Отброшенный на несколько шагов, Гойдемир упал навзничь и тоже выпустил меч из руки - он зазвенел где-то в полумраке. Ошеломленный, он только привстал, тряхнув головой и еще не понимая ясно, что происходит. Веледар уже подходил к нему, отводя для замаха руку.
– Стой, брат! - Гойдемир заслонился - Я матери сказал, что иду повидаться с тобой. Она будет знать, что это ты меня убил.
– Мать тебе всегда была потатчицей, - оскалился Веледар. - Ты меня, Гойдемир, бабьими слезами не собьешь.
– Ты мне хоть напоследок скажи, чем я тебе так ненавистен? Уж не ты ли мне в чем-то завидуешь? - снова заговорил Гойдемир. - В чем? Я морской соленой воды досыта нахлебался, чего только не перенес, пока не помнил себя. Я в таком страшном месте побывал, что тебе и во сне не снилось, и вернулся, как Белогост из Подземья. Что мать меня больше любила?..
– Нет, не мать… - сквозь зубы сказал Веледар. - В том, брат, что Даргород тебя любил!
Гойдемир схватился за лоб:
– Ах, вон что!.. - вырвалось у него.
Старший брат стоял над ним, Гойдемир сидел на полу, опираясь на руку.
– Дай мне хоть помолиться перед смертью, - сказал наконец он.
– Ну… молись короче, - помолчав, дал согласие Веледар.
Гойдемир поднялся и, перейдя к алтарю, встал на колени. Но ему не шла на ум никакая молитва. Он только закрыл лицо руками.
Вот так и не сумел за себя постоять! Опять не хватило последнего шага, последнего удара. Веледар-то умеет идти до конца… А Гвендис точно предчувствовала что-то… Гойдемир ей сказал: «Вели нам с братом,
