Леона нетерпеливо кашлянула.
- В тот день с утра моросил дождь, - продолжала Салли. - Я шла под зонтом, так что он все время закрывал мне лицо. Следить за кем-то, оказывается, совсем нетрудно, особенно когда идет дождь. Я увидела, как Фреда встретили двое: один - Джо Харрис, который всегда с ним работает, а второй - смуглый, плотный, седой мужчина, наверное, тот самый Харпутлиан.
Я подождала поодаль, пока они не смешались с толпой, идущей к парому, потом взяла билет и тоже пошла туда. На пароме было не очень трудно остаться незамеченной, но тем не менее мне пришлось провести почти все время в туалете.
- Прелестно! - фыркнула Леона.
- Ну да, это было лучшее место, чтобы не попасться им на глаза... Так вот, - упрямо продолжала Салли, - сойдя с парома на Стайтен-айленд, они сели на поезд. Я за ними. Не в тот же вагон, конечно...
- Ну еще бы! - откликнулась Леона.
- Я следила, когда они выйдут, и вышла вслед за ними. Дождь все еще шел, никто не обращал на меня никакого внимания. Люди спешили, наверное, чтобы спрятаться от дождя.
- Ты очень наблюдательна.
- Это был прибрежный поселок, ужасно запущенный и пустой, улицы кривые, скверные мостовые, грязь. Дома, большей частью похожие на хибары, а в центре казино под дощатой крышей. Когда они направились к берегу, я подошла к казино и стала наблюдать из-за угла веранды. Оттуда мне все было видно.
- Неужели?! - сказала Леона.
- Правда, правда! - воскликнула Салли. - Я же говорила тебе, что это похоже на безумие.
- Безумие - это мало будет сказать...
- Кроме Фреда и его спутников, на берегу был еще только мальчик, собиравший у кромки воды моллюсков. Человек с седыми волосами, как мне показалось, задержался на мгновенье и посмотрел на него, а мальчик едва заметно кивнул головой на что-то вдали. Потом он снова принялся копать песок, а мужчины подошли к закусочной и скрылись внутри...
Вскипая от возмущения, Леона перебила ее, закричав:
- Ради бога, Салли, зачем ты все это говоришь? Разве нельзя сразу сказать, в чем дело, а не таскать меня по всему острову! Или ты зачем-то специально занимаешь телефон?
- Ты должна выслушать все, - снова сказала Салли. - Думаешь, мне нравится торчать в этой душной будке? Владелец лавки все время на меня смотрит, он сердится, потому что пора закрываться...
Ну вот, - продолжала она, - я простояла под дождем около часа, и ничего не произошло. Я уже было начала думать, что сваляла дурака, предприняв эту поездку, как вдруг увидела нечто необычное. Мальчик, копавший моллюсков, вдруг вытянул руки, будто зевал. Вскоре после этого я услышала звук мотора, а потом показалась и лодка. Она направлялась к полуразрушенной верфи, рядом с самым жутким домом в поселке.
Если бы ты только видела этот дом Леона! Старый, как мир, весь покосившийся.
Так вот, лодка подошла к этой верфи, и маленький горбун выпрыгнул из нее и подтащил ее к берегу. Потом из лодки вылез высокий плотный мужчина лет сорока. Одет он был весь в черное, только светлая панама на голове, а под мышкой портфель. Как только он оказался на берегу, горбун отвязал лодку и уехал прочь.
Человек в черном вошел в старый дом. Через минуту мальчик, копавший моллюсков, взял ведро и лопатку и двинулся к закусочной. Я заметила, что, подойдя, он споткнулся, стукнув ведерком о дверь закусочной. Это, должно быть, был сигнал. Он пошел дальше вдоль берега, а Фред и те двое выскользнули из закусочной и зашагали к старому дому. Седой человек постучал, дверь открылась, и они вошли внутрь.
Я так до сих пор и не понимаю, Леона, что это были за люди и что за дом...
- Бордель, наверное, - саркастически предположила Леона.
- Но я знаю, что они были там добрых полчаса. Когда вышли, Фред нес портфель - тот самый, что привез человек в черном.
- Отлично, - оказала Леона. - Фред нес портфель. Что дальше?
- Я не знаю, - тихо сказала Салли. - Мне надо было спешить домой. Но я знаю, - с силой сказала она, - что мы с тобой должны что-то предпринять... Пока еще не поздно!
Не успела Леона ответить, как автомат щелкнул и в разговор вмешалась дежурная. Время, отведенное на разговор, истекло. Леона подождала, пока Салли нашла в кошельке еще одну монетку, слышала, как она говорила, обращаясь к дежурной: 'Ага, вот она, нашла!' А потом снова к ней:
- Леона, Леона! Ты слушаешь?
- Слушаю. И должна сказать, что все это весьма странно.
- Я знаю, - согласилась Салли. - Мне тоже все кажется странным. Я не могла поверить этому. Не могла себе представить, что Генри может быть как-то замешан в делах, которые расследует Фред. Вот почему я решила встретиться с ним сегодня, чтобы узнать правду от него самого.
- И ты встречалась? - мрачно спросила Леона.
- Я видела его, но ничего не смогла узнать.
- Но ты вышла вместе с ним из конторы, - сказала Леона. - Его секретарша видела это.
- Да, мы вышли вместе. Он, правда, не был в восторге от этого. Я, конечно, и не ожидала, что он будет прыгать от радости. Но он вел себя почти невежливо. Казалось, он ужасно чем-то озабочен. Я помню его таким, когда он еще был мальчиком, и это обычно бывало, когда он... Ну, в общем, когда в нем происходила какая-то борьба с самим собой.
Он предложил мне вместе перекусить, и мы пошли в 'Метрополис'. Только мы сели, как к нам подошел преуспевающего вида пожилой человек. Фримен, Билл Фримен. Он сразу начал говорить с Генри о делах на бирже.
- Фримен? - переспросила Леона. - Уверена, что мы не знаем никакого Фримена.
- Генри, кажется, не хотел говорить с ним об этом. Но тот все равно продолжал. Я уловила, что на бирже в тот день произошло что-то серьезное. Генри сказал: 'Человек может иногда и ошибиться'. Фримен засмеялся и ответил: 'Иногда? Вам, Стивенсон, в последнее время что-то часто не везет. И для такого человека, как вы, это становится опасным, а что касается меня, то я должен быть очень осторожным. Я не отношусь к большим шишкам'.
Мы почти ничего не ели, - продолжала Салли. - Меня раздражало присутствие Фримена и то, что он все время говорит о своих проблемах, а я не могу вставить ни слова. Наконец мы встали, и Фримен ушел. Мы с Генри вышли в вестибюль отеля. Генри извинился и сказал, что у него через несколько минут деловое свидание и еще, почему бы, мол, мне не созвониться с тобой, Леона, может быть, мы могли бы как-нибудь встретиться все вместе. Видно было, что он говорит это просто из вежливости. Мы стояли у дверей маклерской конторы в отеле, и вдруг оттуда вышел маленький сухощавый человек. Он увидел Генри и сказал: 'О, мистер Стивенсон! Я хотел бы поговорить с вами как можно скорее!' Генри как будто чего-то испугался: 'Хорошо, мистер Хэншоу, я сейчас к вам зайду'. Он довольно поспешно со мной простился, и я увидела, как он вошел в контору.
- Но... но он, должно быть, хоть что-нибудь сказал тебе? - быстро спросила Леона. - Не мог же он, даже тогда, когда вы были наедине, все время говорить только об акциях и облигациях, в которых он, кстати сказать, ничего не понимает.
- Я спросила у него, счастлив ли он и как ему нравится его работа. Он ответил: 'Все прекрасно. Я уже стал вице-президентом. У меня больше кнопок, чем у кого-либо еще в нашей фирме, кроме, конечно, других вице-президентов'. Он пытался шутить, но я чувствовала, что он говорит с некоторой горечью.
- Ничего не понимаю, - с откровенным недоверием сказала Леона. - Когда Генри утром уходил из дома, он был совсем как всегда, уверяю тебя! Мы живем очень счастливо все эти десять лет. У Генри решительно никаких проблем, об этом позаботился папочка. Что касается его фирмы, то она вполне его устраивает. Ты, должно быть, неправильно поняла его, если он вообще об этом говорил. Я все еще не уверена, что ты не затеяла опять какую-то игру со мной, Салли...
И вновь, не дав Салли ответить, в разговор вмешалась телефонистка:
- Пять минут истекли, мадам. Будьте любезны опустить еще одну монету.
Салли, видимо, порылась в сумочке, а потом растерянно сказала:
