для этого вашего городка. Если я захочу хорошо провести с ним время, представить его кое-кому - это мое дело. И если я захочу выйти за него замуж - это тоже мое дело.
- Выйти замуж? - задохнулась Салли. - Ты шутишь?
- А почему бы и нет?..
После этого Салли сдалась, вспомнила Леона. Бойцовских качеств в ней было немного. Не очень-то помогли бойцовские качества и Джиму Котереллу, хотя он боролся, как молодой бык, которого клеймят каленым железом.
- Но у этого парня ничего нет, - говорил он, и в голосе его слышалось некоторое подобие просьбы. - Конечно, он ничего, но ведь самый обычный парень! Таких, как камней на улице, по пятаку за дюжину. После того как я истратил столько денег, возил тебя за границу, зачем тебе портить свою жизнь?
- Я люблю его, - коротко сказала Леона, глядя отцу прямо в глаза.
- Чепуха! - взревел Джим. - Ты любишь Генри так же, как свой 'бугатти'!
- По-моему, ты вообще не хочешь, чтобы я выходила замуж. Ты хочешь, чтобы я навсегда осталась дома, у тебя под боком!
Сопротивление ожесточило ее, все тело было твердым как камень. Джим загнанно метался по кабинету. Его мясистое лицо стало почти лиловым.
- Это все не так, - сказал он, останавливаясь перед ней. - Ты знаешь, что я не отказываю тебе ни в чем. Но на этот раз дело обстоит иначе. Брак это очень серьезная штука для девушки, как ты. Я всю жизнь работаю не покладая рук, сколотил большое дело. Для себя? Нет! Сначала я делал все это для твоей матери, теперь делаю для тебя. Когда я умру, все достанется тебе. И я не хотел бы, чтобы какой-то прыщ присосался к моим деньгам только потому, что ты спуталась с ним... Подумай обо всем как следует. Подожди, ну, скажем, год, посмотри, подходит ли тебе этот парень. Встречайся с ним, сколько хочешь. И тогда, если ты не передумаешь...
Его рассудительность только подлила масла в огонь.
- Ты просто злой человек! - закричала она. - Злой и эгоистичный. Ты заботишься вовсе не обо мне. Ты думаешь только о себе и о своей чертовой.фирме. Ты невзлюбил Генри просто потому, что не хочешь, чтобы он помешал твоим планам. Допустим, он действительно деревенщина. А ты кем был, когда начинал в Техасе?
Она вся дрожала от гнева и со злорадством заметила, как лицо Джима сразу стало беззащитно- испуганным.
- Не принимай все так близко к сердцу, солнышко, - робко сказал он. Ты доведешь себя до припадка.
- До припадка? - закричала она. - Я доведу себя до припадка! Да это ты доводишь меня до припадка! Ты и твои распрекрасные деньги! Тебе все равно, что они сведут меня в могилу, главное, чтобы они были надежно помещены, чтобы никто не мог отобрать их у тебя!..
Она уже рыдала, и Джим попытался обнять ее. Леона отпрянула от него и рухнула с подавленным видом в кресло.
- Я... Я не хочу больше говорить об этом, - сказала она сквозь слезы. - Я скверно себя чувствую...
Огромным усилием воли она сумела вызвать у себя обморок и, окунаясь в желанный мрак, услышала, как отец отчаянно зовет на помощь дворецкого.
Венчание прошло как продуманный во всех деталях и богато обставленный праздник победы. Она с удовольствием воскресила теперь в памяти свой торжествующий и напряженно-вибрирующий голос, произносящий: 'Я, Леона, беру тебя, Генри...'
Во время долгого медового месяца в Европе ей доставляла удовольствие та непринужденность, с которой Генри воспринимал ее уроки. Он был явно покорен ее шармом, утонченным умением одеваться и следить за собой, беспредельной роскошью и тем аристократизмом, который она привнесла в его жизнь. Если она настаивала, чтобы он поменял костюм, ему это доставляло удовольствие, а отнюдь не раздражало. Он быстро осознал, как важно все это было в мире, куда его ввела Леона, насколько лучше и увереннее он мог чувствовать себя, если был соответствующим образом одет и безупречен в своих манерах.
Леона открыла перед ним новую жизнь, в которой не было места прошлому. Или, быть может, это только он так считал. В конце концов, это не имело значения. Важно было то, что со временем новая жизнь должна была так заворожить его, что никакая сила в мире не сбила бы его с ног. Именно этого и добивалась Леона...
И теперь, когда она вспоминала обо всем этом, улыбка самодовольного удовлетворения вдруг заиграла на ее усталом, раздраженном лице.
Только сейчас она услышала густой гудок парохода, донесшийся с реки. Она бросила взгляд на часы, и улыбка ее растворилась бесследно. В тот же момент ожил телефон, заставив ее вздрогнуть.
21.55
Это была Салли.
- Извини, что так нелепо и загадочно говорила с тобой. Я боялась, что муж услышит. Теперь вот нашла предлог выскочить позвонить из автомата.
- Да уж действительно, - сказала Леона, - все это было по меньшей мере странно.
- Ты, наверное, подумаешь, что все это вообще... услышать обо мне через столько лет... Но мне надо было обязательно увидеть Генри сегодня. Он так ужасно обеспокоил меня.
- Обеспокоил? Почему это, хотела бы я знать, ты беспокоишься насчет Генри? Надеюсь, ты помнишь, Салли, что пытаться заговорить меня бесполезно.
- Я ничего не пытаюсь - хочу только помочь. Это может быть очень серьезно, ужасно серьезно для Генри. Объяснить это трудно. Постараюсь сделать это покороче.
- Да уж, пожалуйста, - резко сказала Леона.
- Так вот, Фред, мой муж, работает следователем в окружной прокуратуре...
- Как мило, - пробормотала Леона.
- Недели три назад он показал мне вырезку из газеты, где говорилось про тебя и Генри. Что-то из рубрики 'Светская жизнь'...
- Помню.
- И он спросил, не тот ли это Генри Стивенсон, который был когда-то моим поклонником.
- Твоим поклонником? - переспросила Леона. - Ну-ну!
- Я сказала, что это он. Фред засмеялся и сказал: 'Да, кто бы мог подумать!' Потом он сунул вырезку в карман. Я спросила, что особенного в том, что его имя напечатано в газете. Он засмеялся и сказал, что это простое совпадение имеет какое-то отношение к делу, которое он расследует.
- К делу?
- Да. Он сказал, что у него нет пока ничего, о чем стоило бы говорить, просто подозрения. Я попробовала выведать у него еще что-нибудь, но он начал подшучивать надо мной, мол, не влюблена ли я до сих пор в Генри.
- Ты, конечно, все это опровергала, - с сарказмом сказала Леона.
- Ну да, конечно, - поспешно подтвердила Салли. - Смешно говорить об этом через столько лет!
- Ну-ну, что же дальше?
- Мы уже заканчивали завтракать к этому времени. Но тут зазвонил телефон. Звонили из прокуратуры, один из подчиненных Фреда. Я слышала, что Фред говорил что-то о Стивенсоне и еще о ком-то, у кого была странная фамилия - Харпутлиан, что-то вроде этого. Фред сказал: 'Ладно, так и сделаем. Пусть Харпутлиан займется этим. В четверг, в половине двенадцатого, у разменного автомата Южного парома...'
На мгновенье Салли замолчала, и Леона сердито выпалила:
- Слушай, Салли, все это очень интересно. Но нельзя ли ближе к делу? Может быть, как раз сейчас Генри пытается дозвониться до меня. И в любом случае, какая может быть связь между Генри и всей этой чепухой, которой занимается твой муж?
- Но все это так сложно, и я ничего не должна пропустить, - сказала Салли. - Я бы не стала надоедать тебе, Леона, если бы это не было очень важно.
- Что ж, - вздохнула, сдаваясь, Леона, - итак?
- Я... Я решила проследить за ними.
- Решила - что?
- Проследить за ними. В тот самый четверг. Знаю, в это трудно поверить, все это похоже на безумие, но я была страшно напугана. В конце концов, я знаю Генри почти всю жизнь. Я - гм, в нем всегда было нечто странное. Я пыталась как-то рассказать тебе много лет назад.
