Значит, до Чиуна не дошел приказ. Что-то нарушилось в цепочке связи.
Римо вспомнил свой телефонный разговор со Смитом, и то, как Смит настаивал, чтобы Римо велел Чиуну возвращаться в Фолкрофт. Ясно – это был условный сигнал, а Рима не передал его.
План дальнейших действий стал теперь очевиден, Резкий удар в желтое горло того, кто стоит несколькими ступеньками ниже. Оглушить его. Убить. А потом – бежать. И все дальше, дальше…
Это – единственный шанс.
Чиун насмешливо смотрел на него снизу.
– Ну что, – спросил он, – мы решили остаться тут навсегда и стать элементом пейзажа?
– Нет, – с трудом выдавил из себя Римо. – Мы идем внутрь.
– Вот увидите – боевые искусства Востока – это чудесное зрелище. Я уверена, вы не пожалеете, – сказала Мэй Сун.
Чиун улыбнулся. Мэй Сун обошла их и открыла дверь. Чиун и Римо прошли следом за ней и оказались в огромном зале с низким потолком. Стены были выкрашены в белый цвет, солнце проникало сквозь расписные окна. Это был явно оборудованный под спортзал чердак. Справа – обычные штучки, какие найдешь в любой школе каратэ: мешки с песком, черепица, кирпичи и огромный ящик, наполненный бобами, – это для того, чтобы укреплять пальцы.
Мэй Сун уверенно прошла в небольшую каморку за стеклянной перегородкой.
Там стоял простой деревянный стол, за которым восседал молодой азиат в белом борцовском кимоно, подпоясанном красным поясом. Голова его была чисто выбрита, черты лица – правильные, выражение – спокойное, то самое спокойствие, которое достигается годами тренировок и самоограничения.
Чиун шепнул на ухо Римо:
– Большой мастер. Один из восьми подлинных красных поясов. Очень молодой – всего сорок с небольшим.
– На вид ему не больше двадцати.
– Большой, большой мастер. Он мог бы преподать тебе интересный урок, если бы ты, конечно, сам захотел, чтобы урок получился интересным. А вот отец его мог бы преподать тебе более чем интересный урок.
– Это опасно?
– Ты абсолютно невоспитанный юноша. Как смеешь ты думать, что человек, которого я тренировал долгие годы, может опасаться какого-то там каратиста с красным поясом? Это глупо и очень обидно. Я отдал тебе лучшие годы своей жизни, а ты смеешь говорить такое. – Чиун немного понизил голос:
– Ты юноша не только очень глупый, но и очень забывчивый. Ты забыл, что человек, которого обучили настоящему боевому искусству, не может не победить самого лучшего каратиста. Даже человек, передвигающийся в инвалидном кресле. Каратэ – это чистое искусство. Самые азы. Слабость его в том, что в каратэ убивают лишь изредка. Лишь маленький сегмент большого круга. Мы владеем всем кругом.
А они нет.
Римо смотрел на Мэй Сун. Она стояла спиной к ним и разговаривала с азиатом в красном поясе. Тот внимательно ее слушал. Потом он поднял глаза, посмотрел на Римо, но внимание его приковал к себе Чиун. Он вышел из-за перегородки и, не отрывая глаз от Чиуна, направился к ним. Не дойдя пяти футов, он остановился как вкопанный. Челюсть у него отвисла, и казалось, что вся кровь отхлынула от лица.
– Нет, – простонал он. – Нет.
– Я смотрю, господин Киото, вы очень рано заработали свой красный пояс.
Ваш отец, наверное, очень гордится вами. В вашей семье всегда обожали танцы.
Я почитаю за честь оказаться в вашем обществе, и прощу вас засвидетельствовать мое нижайшее почтение вашему досточтимому отцу. – Чиун слегка поклонился.
Киото застыл на месте. Наконец взял себя в руки и грациозно поклонился в пояс. Потом сделал несколько шагов назад и налетел на Мэй Сун.
На стене в глубине зала висела табличка 'Раздевалка'. И вдруг из маленькой дверцы вышла группа людей – семь негров, все с черными поясами.
Они выстроились фалангой и молча направились туда, где Киото принимал гостей. Их движения были изящны, белые борцовские кимоно развевались при ходьбе, и вместе они казались единым организмом, где трудно было отличить одного от другого.
– Назад! Уходите! – заорал Киото. Но они шли своим путем, и наконец, сгрудились вокруг Чиуна и Римо.
– Не волнуйтесь, господин Киото, – успокоил Чиун хозяина школы, – Я всего лишь безобидный наблюдатель. Я даю вам слово, что сам я не вмешаюсь в то, что здесь будет происходить.
Киото недоверчиво посмотрел на него. Чиун слегка поклонился и улыбнулся.
И тут заговорил один из негров. Высокий, рост – шесть футов четыре дюйма, вес – двести сорок пять фунтов, и ничего лишнего. Его ухмыляющееся лицо казалось маской, вырезанной из черного дерева.
– Мы, люди из третьего мира, не имеем ничего против нашего брата из третьего мира. Нам нужна только белая вонючка.
Римо глянул на Мэй Сун. Лицо ее оцепенело, губы были крепко стиснуты.
Все ее чувства обострились, а нервы напряглись куда сильнее, чем у Римо, – ему просто предстояло сделать то, чему его учили. По интенсивности испускаемых сигналов влюбленная женщина, предающая своего любовника, может сравниться с диспетчерским пультом крупного аэропорта.
