- Здесь! - прошептал Майор. - В точности, как описано в книге.
Разведчики зажгли фонарики. Стена образовывала здесь глубокую нишу с закруглённым сводом. Каждой клеточкой своего существа оба разведчика ощутили величие минуты: они находятся на том самом месте. которое служило последним убежищем боевому отряду Симеона Бесстрашного. И думали, быть может, о том же, о чём думали те, - о человеческом героизме, о самопожертвовании и воле к победе...
Не теряя времени, стали исследовать местность, Тайник, судя по всему, должен находиться либо здесь, либо где-то совсем рядом. Оружие у них под ногами или замуровано в стену. Осветив фонариком площадку, они принялись изучать её сантиметр за сантиметром. Разъеденный сыростью бетон был покрыт слоем мелких камешков и песка. Проворные пальцы Наско Некалки тщательно, старательно обследовали каждый уголочек, в надежде обнаружить хоть самое незначительное углубление, хоть трещинку. В конце концов рука его наткнулась на какой-то гладкий предмет.
- Нашёл! Нашёл! - чуть не завопил он. Это был небольшой пистолет, покрытый толстым слоем ржавчины, дуло забито мокрым песком. Разведчики в благоговейном молчании долго вертели его и так и эдак, разглядывая со всех сторон. Кто знает, быть может, это тот самый пистолет, которым покончил с собой Симеон Бесстрашный...
- Двести очков как пить дать, - тихо проговорил Димчо, засовывая пистолет в мешок.
Теперь они принялись за стены. Методично, сантиметр за сантиметром исследовали они их поверхность, и результаты не заставили себя ждать: взгляд Майора упал на какие-то царапины. Полустёртые от времени и сырости, они были едва различимы, но Димчо голову бы отдал на отсечение, что это какие-то условные знаки. При свете обоих фонариков он стал терпеливо счищать со стены налипший песок.
Буква... Вторая... Третья... Они стали проступать сначала по частям, потом целиком. И когда Майор наконец добрался до последней, то в ослепительном свете фонариков, прорезавших тьму этого зловонного подземелья, на стене появились слова.
- 'Dum spiro, spero', - прочитал Димчо. - Наверно, по-французски.
- А может, это код? - сказал Наско. - Вдруг он указывает, где тайник?
Они переписали непонятную надпись в блокнот, чтобы по возвращении выяснить, что она означает. Наско сказал, что ПЭЦО её в два счёта расшифрует, ему ничего не стоит. Майор с этим не согласился, но счёл за лучшее промолчать.
Ободрённые успехом, разведчики предприняли дальнейшие изыскания. Наско снова принялся ощупывать стену своими чуткими пальцами художника и снова не напрасно: на этот раз он обнаружил в стене какое-то углубление, что-то вроде вертикальной зарубки. Вдвоём с Димчо они стали лихорадочно очищать и углублять её. Оказалось, что она поворачивает влево, потом уходит вверх, а потом поворачивает вправо, замыкая четырёхугольник. Тайник! Что же ещё? Конечно, тайник! Каменная плита, за ней полое пространство, а в нём оружие. Остаётся только выломать плиту - и всё!
Оба яростно заработали ножами, забыв про усталость, голод, время... Лезвия ножей всё глубже уходили в стену, щель становилась всё шире. Ещё немного, и...
Раздался шум, хлюпанье воды и шарканье чьих-то подошв по бетону... Разведчики замерли... Вслушивались. Шлёпанье становилось всё громче, отчётливее. Кто-то явно направлялся в их сторону!
'Погибну, но живым не дамся!' - подумал Майор, держа наготове нож, чтобы погибнуть так же, как погиб на этом самом месте другой командир боевого отряда - Симеон Бесстрашный. Фонарики выключили. Тьма разом поглотила всё вокруг.
Шлёпанье приближалось, стало слышно чьё-то тяжёлое дыхание, приглушённые голоса. И вдруг вдали за поворотом, яркий, как молния, блеснул луч света.
Наско задышал часто-часто: то ли от сырости, то ли от волнения ему вдруг нестерпимо захотелось чихнуть. Он зажал нос рукой, надулся, затаил дыхание. И почему-то именно в эту минуту пришло ему на память прочитанное в какой-то книге изречение: 'Пока дышу, надеюсь'.
Не удержавшись, он громко чихнул, и этот чих орудийным залпом прокатился по пустому каналу.
Тут произошло нечто в высшей степени странное: свет вдали мгновенно исчез, раздался испуганный возглас и торопливое, быстро удалявшееся шлёпанье чьих-то ног по воде.
Минуты две спустя вновь наступила гробовая тишина. Ножи в руках разведчиков уже больше не дрожали. Первым нарушил молчание Майор, хоть голос его звучал глуховато:
- Ты зачем чихнул? Если б подпустить ближе, мы бы их взяли живьём.
Наско оставил этот вопрос без ответа...
Работать уже не хотелось. Прихватив свою находку, они устремились к выходу, то и дело озираясь по сторонам и прислушиваясь. Однако обратный путь обошёлся без всяких неожиданностей. Наско в нескольких местах поставил возле вопросительных знаков по восклицательному.
Они долго прохаживались под дождём, чтобы смыть с себя приставшую грязь, и обсуждали, как быть дальше. Спору нет, после сегодняшнего происшествия совершенно необходимо поставить обо всём в известность сержанта Марко. Нет сомнения, что там, в канале, скрываются агенты империалистической разведки. Но разговор с сержантом лучше отложить до завтра, потому что сейчас предстояло провести первое испытание рации.
Вечером, вернувшись домой, Наско первым делом полез в словарь иностранных слов, чтобы узнать, что означает 'Dum spiro, spero'. И чуть не подскочил от изумления: да ведь это... это были те самые слова, что пришли ему на ум в тот тревожный миг, когда на горизонте появились бандиты с фонариком, а ему нестерпимо захотелось чихнуть. Честное слово! 'Пока дышу, надеюсь'.
10. САША КОБАЛЬТОВЫЙ КУЛАК - ПРИЧИНА СЕМЕЙНЫХ РАЗДОРОВ.
На другое утро, когда мама разбудила Сашу - пора было в школу, - он лениво потянулся и сказал:
- Дай поспать, мне больше в школу не надо. Его одежда, грязная, мятая, валялась на стуле, взъерошенная голова была вся в песке и в извёстке.
- Вставай, сынок, вставай! - стала ласково уговаривать мама, думая, что мальчик просто капризничает. - Вставай, опоздаешь!
- Да я правда больше в школу ходить не буду, - упрямо твердил он. - Меня вчера классная руководительница выгнала.
Мама заахала, заохала, и Саше пришлось ей всё рассказать, утаив, разумеется, истинную причину, не позволяющую ему стричься. Не выбалтывать же в самом деле такие тайны!
Мама всё же уговорила его встать и позавтракать. Отец пил на кухне чай. Он очень удивился, что сын дома, да ещё в таком виде: башмаки нечищены, штаны заляпаны грязью.
- Ты почему не в школе? - спросил он.
- Он больше в школу не ходит, - робко сообщила мама.
- Не ходит? Это почему же? - нахмурился папа.
- Потому что не хочет стричься, - сказала мама таким тоном, как будто это совершенно естественно.
- А отчего, позвольте узнать, он не хочет стричься? - неумолимо продолжал допрашивать папа. На этот вопрос Саша ответил сам:
- Я свободный человек.
Папа побагровел, сжал челюсти, поднялся со стула. По всему было видно, что он очень сердит.
- Я тебе покажу, какой ты 'свободный'! - процедил он сквозь зубы. - Марш в парикмахерскую!
- Не пойду! - буркнул Саша. Папа угрожающе шагнул к нему, но мама заслонила сына.
- Что ты! Что ты! - воскликнула она. - Мы обязаны уважать волю ребёнка...
Тут следует в скобках сказать несколько слов о педагогических принципах Сашиных родителей. Папа полагает, что детей следует воспитывать в строгости, иной раз не мешает и поколотить, а мама придерживается диаметрально противоположной точки зрения. И поскольку папа работает большим начальником в одном институте и у него нет времени заниматься сыном, то это делает мама, которая гораздо свободнее, хотя она тоже служит - в музее. С того дня как Саша появился на свет, мама его непрерывно балует, исполняет малейшие прихоти, называет деточкой и прощает все провинности. Не случайно он такой норовистый, упрямый и любит покомандовать. Не случайно он был вожаком Отряда динамичных, причём этот отряд одно время стал походить на шайку разбойников... Само собой разумеется, став династронавтом, Саша переменился, привык к дисциплине, почувствовал интерес к науке и книжкам и в настоящее время, как нам известно, усиленно изучает язык племени банту, чтобы поехать в Южную Африку.
