[ С неопределённым артиклем конструкция 
to prah попадает в тюркскую среду, где превращается в лексический монолит toprah, toprak – 1) «прах, пыль», 2) «земля» (др. — тюрк., тур., каз. и др.). О новой в этимологии теме «Невидимые артикли» не раз говорится в «Языке письма». ]
Одно из самых оригинальных направлений толкования этого иероглифа «Небыка» (телёнка, коровы, барана, ягненка, лошади) породит ассоциация с «пятаком» свиньи. Первый след проложили славянские словотворцы:
| | | borow |
| bur–a > boraw | | |
| | | bъraw |
Значения путаются. В сербском и хорватском брав – 1) «овцы», 2) «кастрированный кабан, боров». В русском – боров – «кастр. кабан». В чеш. brav – «скот». Словацкий – brav – «боров».
(Фасмер: «Родственно д. — в. — н. barug, barh, нов. — в. — н. Borch. Славянское слово … связано далее с др. — инд. bharvati – «жуёт, ест», т.е. жвачное животное» I 195.)
Большое распространение получила другая форма названия кабана–свиньи: 
por–ha > porca – «свинья» (ит.), porcus (лат.), pork (англ.), porkos (греч.), purs (иран. — курд.), 
pors – «свинья» угрофиннск.: pors (ненец.), pores (манс.), pures (хант.), pers’ (коми), pars’ (удм.), porsas (финн.).
| | | пороз – «кабан» |
| В славянских pors’ | | |
| | | порось(онок) |
И вариант знака 
bors – истолковался как «пасть и пятно» > «пятнистый хищник»; «пасть и знак увеличения» > «большой хищник». Уточнения в наши толкования могут внести и borz – «волк» (чеч., инг.), и bars – «барс» (тюрк.).
Козёл
Семантические соответствия «корова = телёнок = баран (овца), козёл (коза) = лошадь» помогают в исследовании и славянского слова козёл (рус., укр.), козьлъ (ст.слав.), козлац (серб. — хорв.), kоzel (словен., чеш., слвц.), koziol’ (пол., в–луж.), kozol’ (н. — луж.).
Фасмер II 278: «Связано с коза; производное с архаичным суф. – ьlъ. См. В.Шульце…». Странный непроизносимый суффикс (l в окружении мягкого и твёрдого знаков) непонятной функции, без указания других случаев его применения. И статья коза, к которой отсылает Фасмер, не поможет: «По мнению Мейе (…), здесь представлено протетическое k-, ср. др. — инд. ajas – «козёл», aja – «коза», ср. — перс. azak – «козёл», лит. ozys – «козёл», родственных славянскому слову. Брюкнер (262) предполагает родство коза с лит. ozka – «то же» при условии метатезы. Во всяком случае, к- было уже в праславянском» Фасмер II 277.
Морфологически ozka – «коза» (лит.) соответствует угро–перм. oska – «телёнок, тёлка» (уменьшительная форма от os — «бык»). В период утверждения категории грамматического рода в языках индоевропейского союза название малого рогатого автоматически попало в разряд существительных женского рода, и выделяется ложная основа, от которой образуется термин мужского рода ozуs.
В литовском служебный элемент слова часто открывается гортанным протезом (как в 
Per–cunas, по сравнению со славянским Per–un).
Полагаю, что литовскому 
oz–ka морфологически соответствовала протославянское 
oz–a > 
koz–a > 
koza – «малый рогатый» (до введения грамматического рода).
[ Фасмер, со ссылкой на Мейе, Зубатого, Лиден, Уланбека, Бернекера производит славянское кожа от коза. То есть, по мнению упомянутых исследователей, кожа от праславянского 
kozia – «козья (шкура)». См. Фасмер, II 277).1 ]
Таким образом, и литовское ozka и угро–пермское oska – «бычок», и славянское koza восходит к общему истоку 
bos–ka (
boz–ka) и потому морфологически родственны упоминавшимся buza, boza, muzo – «бычок, тёлка» (тюрк.), mozga – «тёлка» (греч.), mozi – «бычок, тёлка» (арм.), mozi, mori – т.ж. (банту), mbuzi – «козёл, коза» (банту), moza – «коза» (мальт. — араб.).
…Теперь находит свое лексическое гнездо и тюркское kozy – «ягнёнок» (
koz–i).
…Морфологическое соответствие: 
koz–a =
