byk – «бык».
Но при этом предполагает различные пути образования слова «бык» в разных славянских наречиях. Так, сербохорватское бaк – «бык» (Бернекер объясняет из бъкъ), Фасмер считает заимствованым из словен. buak – «бык», которое, в свою очередь, происходит, по его мнению, от латинского vacca – «корова» (Фасмер, I, 258).
В той же статье он оспаривает сходную его предложению версию происхождения славянского buk – «бык»: «
Название «речи быка» стало исходным, отправным для обозначения «языка» других животных: mugio – 1) «мычать», 2) «гудеть», 3) «греметь»; mugitus – 1) «мычание, 2) «шум, шелест, треск, гул, скрип»; mugitor – 1) «ревущий», 2) «гудящий» (лат.); bukati – 1) «мычать», 2) «хрюкать» (словен.); boukati – 1) «мычать», 2) «реветь» (чеш.); bukkati – «лает»; bukkaras – «рёв льва» (др. — инд.); букать, бухать – 1) «глухо, протяжно кричать», 2) «жаловаться» (рус.). В болгарском бухам – «кричать» (о филине).
Мы вправе присоединить к этой группе и тунг. mura – 1) «мычать», 2) «реветь», 3) «рычать», и тюрк. mo?ra, ma?ra, mo?ra – 1) «мычать», 2) «реветь», 3) «блеять».
Если основы этих глаголов восходят к bu?/
mu? — «бык», то наименее развитым фонетически оказывается mu? – «печаль, тоска» (тюрко–кипч.). Звук
u – из всех гласных самый минорный. (Такое отношение к бычьему сонанту, полагаю, выработалось в эпоху солнцепоклонничества, когда быка стали приносить в жертву солнцу.)
Бычья тема в тюркских языках достаточно выпукло проявляется.
I – mu?uz, mo?us, muguz, mus, muos, muinus = buinus, boinuz – 1) рогатое животное (др. — тюрк.), 2) рог, рога животного (уйг., тур., уз., гаг. и.д.). Одно из реликтовых слов, сохраняющих «индоевропейское» окончание мужского рода: mu?– us – 1) бык, 2) рога.
В тюркских словарях отложились все возможные варианты консонантизма имени быка, выступающего в качестве корневой части в производных типа:
II – bulan, bolan – 1) олень, 2) лось.
III – buzla, bozla – 1) мычать, 2) реветь, 3) кричать и др.
…И, наконец, ещё об одном понимании знака «копья». Мы рассмотрели: bu?–ha >
buha – 1) «не бык», 2) «малый бык», 3) «малорогий», 4) «безрогий»…
Пятая семантическая позиция выражает толкование протомонгольского грамматиста: buh – «бык», buha – «олень» (монг.). Единственная пара антислов, сохранившихся в одном языке. Монгольский грамматист, наблюдая сложный знак, увидел предметное значение: 5) «многорогий».
Прототюрки заимствовали это слово дважды. Первый раз в период, когда в их языке действовала гармонизация гласных шумерского типа: buha > buhu – олень (общетюрк.).
В другой раз: buha > buka, buha, puha, bua, puga, bucca, byka – 1) «олень–самец», 2) «бык» (общетюрк.). (Хотя в тур. диалекте Севортян находит: buka, buha – «дикая корова»4.) Из тюркского – в иранские и кавказские языки.
В банту, вероятно, соответствует mbogo – «буйвол» («большой бык»).
В тунгусском: muha, moha – 1) «бык», 2) «самец», 3) «мужчина»
1) См. об этом фонетическом законе в книге «Язык письма». Стр. 188.
2) Ttistano Bolelli, Dizionario etimologico della lingua italiana. Milano, 1994, стр.295.
3) Giacomo Devoto. Dizionario etimologico. Firenze, 1968, стр.275.
4)Э.В.Севортян «Этимологический словарь тюркского языка», М.1978, т.2, стр.237
Язык племени Быка
Рассматривая слова из самых отдалённых друг от друга языков – видишь их, подчас, полное материальное и морфологическое, и фонетическое соответствие. Словно это лексемы из диалектов одного языка. Или, по крайней мере, одной языковой семьи. Уместно подразумевать причинностью таких неслучайных сходств – весьма давние контакты языков. Но впервые, собрав их в одно лексическое гнездо, мы вправе предположить и другое – восхождение их из общего источника – диалектов праязыка человечества. Тогда возраст этих образований, а значит и знаков первоиероглифического письма необыкновенно возрастает. Слово и письменный знак творились в условиях взаимозависимости в одни времена.
Каждое «национальное» языкознание переживает этап поисков отдалённых родственников в доистории. Используя приемы традиционной компаративистики, до сих пор предпринимаются упорные попытки доказать генетическое родство, например, тюркских языков с шумерским или языками американских индейцев – майа, инков, ацтеков…
И авторами таких гипотез выступают не только «местные тюркологи». Первым высказал предположение о родстве индейских наречий с тюркскими уругвайский лингвист Б.Феррарио, выступивший на XIX Международном конгрессе востоковедов в Риме в 1935 году.
Его дело продолжил шведский языковед С.Викандер работами, посвященными сравнению «алтайских языков» с языком майа (1967, 1970, 1972 г.г.).
О связях шумерского с алтайскими заговорили ещё раньше.
Немецкий исследователь Ф.Хоммель сначала был противником такого сближения, потом стал активно поддерживать гипотезу о генетическом родстве этих языков (1884, 1886 и далее).
В нынешнем столетии наиболее серьезную оценку работам, посвященным возможным родственным связям шумерского языка дал Б.Ландсбергер (1942 г.). При этом он не соглашался с критиками Хоммеля, которые отнесли к случайным совпадениям такие параллели как шум. dingir – «бог» и тюр. tengri – «небо», «бог».
Он склонен был считать, что шумерский язык значительную часть своей лексики почерпнул из языка– субстрата, на котором говорили древнейшие обитатели Двуречья (Тигра–Евфрата), создавшие местную культуру, важные элементы которой восприняли пришельцы – шумеры. Лансбергер полагал, что слово dingir шумеры заимствовали из языка покоренного этноса, в который могли входить и прототюрки.
Это решение (культурное, а не генетическое родство) представляется наиболее продуктивным. В таком родстве (более тесном или отдалённом) состоят все языки мира.
Они генетически родственны изначально, как ветви могучего древа, возросшего из малого семени – праязыка человечества. История языков состоит из нескольких уровней. Самый нижний – общечеловеческий праязык («племя Быка» – малое человечество, несколько сот или тысяч особей). Далее – Диалекты праязыка (м–Диалект и б–Диалект). Потом – диалекты Диалектов (деление в геометрической прогрессии). Разрастался род человеческий, дробился на отдельные рои, которые мигрировали, осваивая планету. В
