В ответ в толпе демонстрантов послышался бесстрашный, вызывающий смех. В воздух поднялись сжатые кулаки и палки. Никто не испытывал страха перед полицией.
Павел тщетно искал глазами Женю. 'Неужели ее арестовали?'
Возгласы: 'Да здравствует свобода!' доносились отовсюду - с крыш домов, из распахнутых окон, из-за заборов.
Полицейские пытались разогнать бакинцев, присоединившихся к демонстрантам, но и это оказалось им не под силу.
За колонной демонстрантов-мужчин шла большая группа женщин, возглавляемая широко известной среди тружениц революционеркой Пайковой.
Когда демонстрация окончилась и все стали расходиться по домам, полиция принялась арестовывать заранее взятых на заметку участников демонстрации.
Павлу, Вано Стуруа, Василию, Аскеру, Мамеду и Айрапету, прибегнувшим к хитрости, удалось избежать ареста.
Например, Вано Стуруа, который нес красный флаг, надел другой пиджак, а кепку на голове сменил барашковой папахой.
И все-таки к вечеру стало известно, что полицейские арестовали сорок три участника демонстрации.
Павел продолжал искать Женю. Тревога его возросла, когда он узнал, что Куликова и Пайкова, с которыми она шла в одном ряду, арестованы. В душу его запала страшная мысль: 'Неужели Женя убита?'
Когда начало смеркаться, Павел, переодевшись в другую одежду, отправился на вокзал, намереваясь ехать в Сабунчи. На перроне он увидел закутанную в чадру мусульманку с белым узелком под мышкой. Она села в тот же вагон, что и он.
Прозвучал третий звонок, поезд тронулся.
Мусульманка в чадре сидела спиной к Павлу, положив узелок на лавку перед собой...
Среди пассажиров вагона были два жандарма.
Павел смотрел в окно. К городу стягивались казачьи части. Он не переставал думать о Жене. Что он скажет Сергею Васильевичу? Как объяснит исчезновение девушки?
Вот и его остановка - Сабунчи. Павел вышел из вагона. Мусульманка в чадре тоже вышла. Он направился к дому кратчайшей дорогой, обернулся мусульманка шла чуть поодаль, но следом за ним. Он остановился остановилась и она. Снова пошел - пошла и она.
'Подозрительно, - подумал Павел. - Или следит за мной, или хочет узнать, где я живу'.
Он повернул назад. Женщина в чадре тоже изменила направление.
'Напрасно я затеял с ней игру в кошки-мышки, - решил он. - Если это слежка, надо вести себя естественно, чтобы не вызывать подозрений'.
Павел свернул в ближайший переулок и снова зашагал по направлению к дому Сергея Васильевича. Женщина в чадре не отставала.
Павел вошел во двор, женщина - следом. Во дворе она обогнала его, первой подошла к двери дома, постучалась и вошла.
'Странная особа! Что ей надо в нашем доме?' - недоумевал Павел.
Он тоже вошел. 'Но где же она - женщина в черной чадре? Кто это? Неужели Женя?! Бог ты мой, да как же я мог ошибиться! Ну, конечно, она самая'.
Женя стояла перед небольшим зеркальцем на стене и поправляла волосы.
Сергей Васильевич лукаво усмехнулся.
- Наша Женя, как говорится, собаку съела в искусстве конспирации. Ты еще и не такое увидишь.
Девушка обернулась к Павлу.
- Арестовали наших самых деятельных товарищей. Взяли Пайкову, Богдана Кнунянца, Николадзе, Мелика Осепяна, Козеренко, Назаряна, Чикнаверяна, всех не перечтешь.
- Честно говоря, я уже думал, Женя, что и тебя схватили,
- Мне посчастливилось избежать ареста. Даже не верится, что я дома. Едва демонстрация окончилась, я забежала в проходной двор и выбралась на другую улицу. Обернулась за мной бегут четверо городовых.. Я опять метнулась в какие-то ворота, выбежала на Николаевскую улицу и заскочила в караван-сарай Гаджиаги. Поднялась наверх, за дверью накинула на себя эту чадру, надела мусульманские туфли и спустилась во двор. Навстречу мне те самые четверо городовых. Один спрашивает меня по-азербайджански: 'Баджи, русская барышня там?' Я им тоже в ответ по-азербайджански: 'Нет!' А головой киваю, дескать: 'Да, там!' и рукой показываю на лестницу. Трое из них, как псы, бросились в караван-сарай, четвертый же остался во-дворе у ворот. Я вышла на улицу, вижу: некоторых наших товарищей жандармы схватили и уводят.
- Разве в вагоне ты не могла дать мне знать, что это ты? Почему ты не открылась мне?
- Опасалась жандармов, которые ехали с нами. Разве ты их не видел?
- Я должен сегодня же вернуться в город. Товарищ Ладо ждет меня, сказал Павел. - Переночую у кого- нибудь из наших. Обо мне не тревожьтесь.
Он ушел.
Женя принялась наводить порядок в доме.
Стирая пыль с книг на столе Павла, она начала перелистывать некоторые. Из одной выпал листок бумаги. Она подняла его и прочла: 'Надо порвать с Женей и сблизиться с Катей!'
Перечитала фразу несколько раз. Сердце ее взволнованно забилось.
'Неужели у Павла есть другая девушка?.. Выходит, есть. Доказательство тому - этот клочок бумаги. Он встречается с девушкой, которую звать Катей. Раз так, его нельзя считать искренним человеком. Он недостоин любви. Какая я глупая - мечтала стать его женой, построить с ним свое счастье. Не бывать этому!'
Женя терзалась ревностью.
'Почерк не Павла. Но я сделаю все, чтобы узнать, кому принадлежит эта таинственная рука, стремящаяся разлучить нас, разрушить нашу дружбу!'
Девушка хотела порвать найденную записку, но затем передумала: 'Нет, она может пригодиться мне как доказательство неверности и лживости мужчин. Я сохраню эту бумажку'.
Женя села за стол и, подперев лицо ладонями, отдалась течению невеселых мыслей.
'А ведь сколько раз он изливал мне свои чувства, объяснялся в любви!'
Она достала тетрадку с любимыми стихами и песнями, чтобы спрятать между страницами найденную записку. Перелистала ее. На глаза ей попалось стихотворение Лермонтова 'Прощай, немытая Россия...', вписанное в ее тетрадку другом Павла Василием.
И тут ее осенило: 'Да ведь записка и стихотворение Лермонтова написаны одной рукой. Один почерк! Значит, эту фразу написал Василий. И это наш товарищ по общему делу! - На глаза Жени набежали слезы. - Почему он хочет разъединить нас? Кто такая Катя? Кем она приходится Василию? Может, она, как и я, революционерка? Возможно, красавица? Но неужели я хуже, чем она? С Павлом нас связывает многое. Он хорошо знает меня, я - его. Мы вместе выполняли опасные, сложные поручения Бакинского комитета. Я делила с ним последний кусок хлеба. И вот его ответ на мое отношение к нему. Оказывается, мужчинам нельзя верить. Поверишь - ошибешься, ответом на твою доверчивость будет обман, причиняющий душевную боль и разочарование, усиленное чувством оскорбленного самолюбия. Будь я более наивна и доверчива, не умей я вовремя взять себя в руки, я могла бы оказаться не только оскорбленной, но и опозоренной. Хорошо, что наши отношения не зашли дальше любовных объяснений. Объясняться в любви одной и в то же время встречаться с другой - как это низко! Он никогда не заслужит моего прощения. Мужчинам нравятся легкомысленные девушки, которые безропотно подчиняются всем их прихотям и необузданным желаниям. Я не была такой с Павлом, всегда держала себя в руках. Очевидно, это не устраивало его. Он поделился мыслями со своим дружком Василием, и тот стал сводником. Чего стоит мужчина, который допускает посредников в своих сердечных делах? Что можно сказать о человеке, который строит жизнь по подсказкам других, бросает любимую девушку по чьей-то прихоти? Как назвать такого? Есть одно очень подходящее слово - тряпка! Как хорошо, что наши отношения не зашли дальше нежных рукопожатий! Сложись все иначе, он, бросив меня, смеялся бы мне в лицо. Но неужели эта Катя интереснее
