– Ныне худое время. Очень худое. Такого дурного года, как прошлый, я и не припомню.
– А почему вы об этом говорите? – осведомился Инди, изо всех сил стараясь не отпугнуть старика. Им нужны детали, а не смутные впечатления.
Антонио подался вперед.
– Те, которые с корабля, действуют на суше, и многие боятся за свою жизнь. Они не осмеливаются говорить о 'Калюше' с чужаками.
– А вы?
– А мне уж восемьдесят годков. Может, восемьдесят два.Запамятовал. Мне уж недолго осталось жить на этом свете, вот я и могу говорить.
– И что же вы хотите сказать? – вкрадчиво, будто исповедник,спросил Броуди.
Вытащив из кармана трубку, старик набил ее и старательно раскурил.
– Когда я был юнцом, а родители мои были еще живые, я увидел корабль-призрак первый раз. Однажды ввечеру на заре я видел ярко раскрашенный корабль, направлявшийся к земле. Мои родители поняли, что это корабль-призрак, и потому послали меня, моих
братьев и сестру в постель. Но я ослушался их. Я глядел в окно и видел, как семь моряков подходят к нашему дому. Они просили у моего отца припасов и воды. Сказали, что заплатят золотом. А еще хотели несколько дней попользоваться нашим домом.
– И что же ответил ваш отец? – подбодрил его Маркус.
– Он им сказал, что лучше будет бедняком до конца жизни, чем даст им хоть каплю воды. И до самой смерти он гадал, почему матросы не стали ему мстить. Но несколько лет назад они все же таки вернулись.
– И что же дальше? – не вытерпел Инди. 'Наконец-то что-то проясняется!' – пронеслось у него в голове.
– Я и поныне живу в том доме, теперь уж с внучкой и ейным мужем. Они бедные крестьяне, выращивают картошку, как раньше я. Но матросы не дали им выбора. Им пришлось пойти на уговор. Иначе они б лишились своих детей.
– Какого рода уговор?
– Они время от времени должны покидать дом, дозволяя матросам использовать его. А нынче как раз такое время.
– Вы хотите сказать, что экипаж судна в данный момент находится в доме?! – глаза Маркуса заблестели.
Старик кивнул, попыхивая трубкой.
– Вы можете отвести нас туда? – спросил Инди.
– Я тоже беспокоюсь за детей. Но я знаю, что если ничего не сделать, то корабль с командой до скончания века будут терзать этих самых детей. Я отведу вас к дому нынче же вечером. Они совсем обнаглели. Их надо остановить.
– А почему вы решили, что они обнаглели? – заинтересовался Маркус.
– Потому что видел нынче поутру, как они изловили человека прямо посреди улицы. Никто не осмелился им помешать.
– А как он выглядел? – Инди переглянулся с Маркусом, когда старик принялся описывать Байтельхаймера.
– Да вы, небось, и сами чего-то знаете. Вы тут спрашивали про корабль и пропавшего человека.
– А откуда вы знаете, что мы не из их команды? – решил уточнить Инди.
В ответ Антонио пристально оглядел обоих.
– Потому что они ведут себя не так. Они не спрашивают вопросов. Они требуют и действуют. – Он встал. – Езжайте в Шонши и дожидайтесь меня в тамошней гостинице. Я зайду за вами туда в сумерках. – С этими словами он повернулся и вышел.
– Мы непременно приедем! – проговорил Инди ему вслед.
На Чилоэ автомобилей оказалось ненамного больше, чем на острове Пасхи. Но в Анкуде все-таки нашлась старенькая 'Модель Т', служившая здесь в качестве такси, и ее владелец охотно согласился довезти иностранцев до Шонши. По пути они миновали возделанные поля с длинными картофельными рядами, а еще раскинувшиеся на многие акры плоские заливные берега, где женщины после отлива собирали урожай моллюсков. 'Мидии с картошкой, – думал Инди. – И корабль-призрак в придачу'.
В Шонши они прибыли уже под вечер. Селение оказалось куда меньше Анкуда, и обойти все улицы оказалось совсем нетрудно. На крыше двухэтажного кирпичного здания возле порта сидело полдесятка стервятников, а трое мужчин в темных одеяниях, прислонившись к стене, внимательно следили за приезжими.
Стервятники и пристальные взгляды мужчин встревожили Инди.
– Давайте-ка вернемся в гостиницу и дождемся темноты.
– Меня это вполне устроит, – отозвался Броуди. Они развернулись и пошли обратно.
Керосиновых ламп пока никто не зажигал, и прокопченным вестибюлем безраздельно завладели сумерки. Едва входная дверь открылась, как Инди и Маркус встали, будто по команде. Однако на пороге показалась пожилая женщина, работающая в гостинице. Они уже хотели сесть, когда вслед за ней в вестибюль вошел Антонио.
– А вот и вы! – улыбнулся Маркус. – Мы уж боялись, что вы передумали.
– Вы готовые? – жалобным голосом спросил старик.
– Всегда готовы, осмелюсь сказать, – откликнулся Маркус.
С наступлением сумерек с неба начала сеяться холодная морось. Забравшись в тележку Антонио, они выехали из селения. Запряженная в тележку лошадь казалась ровесницей Антонио и едва тащилась.
– Как по-твоему, какую беду мы теперь на себя навлекли? – поплотнее запахнув пальто, вполголоса поинтересовался Маркус у Инди.
Антонио тотчас оглянулся. Несмотря на возраст, слух у него оказался острый.
– Может статься, они вовсе уехали. Мне не ведомо.
– Надеюсь, мы делаем это не для того, чтобы просто прокатиться, – проворчал Инди, пониже нахлобучив шляпу, чтобы холодный дождь не капал за шиворот.
– Корабль много лет стоял на приколе, мы и хлопот с ним не знали.
– Как это – на приколе? – удивился Маркус.
– Стоял в облике огромного бревна в соленом болоте, что возле деревни Гуидад.
– А откуда вы знаете, что бревно было кораблем? – спросил Инди.
– Потому что однажды оно просто появилось в болоте. Никакого ветра накануне не было, а приливы так далеко не добираются.
Бревно было девяносто футов длиной и восемнадцать – толщиной.
– Ничего себе бревнышко, – пробормотал Инди.
– А в полдень на него уселась стая ворон, и местные сразу ж смекнули, что оно и есть 'Калюш'. Десять лет бревно и вороны оставались на месте, пока один чокнутый не принялся его рубить.
– И что тогда?
– С него пошла кровь.
'Живица, конечно', – мысленно поправил Инди, не верящий в предзнаменования.
– И в ту ж самую ночь бревно исчезло, а вслед за ним и тот, который стукнул топором.
Инди улыбнулся, восхитившись еще одной легендой острова Чилоэ. Но Маркус смотрел прямо перед собой, и по его несчастному виду Инди заключил, что директор музея сейчас с радостью перенесся бы в Нью-Йорк.
А минут через пять они оставили тележку на опушке рощицы и пешком взошли на вершину холма. Антонио молча указал на дом у подножия, освещенный настолько ярко, будто там пожар. Вот темный силуэт мелькнул у одного окна, затем у другого, словно
отвечая на невысказанный вопрос Инди. В доме кто-то есть.
– Давно они там? – спросил Инди.
– Здесь четыре дня, но у них есть и другие стоянки.
– Боже мой, да что они тут делают? – Маркус ладонью утер мокрое от дождя лицо.
