- Добро пожаловать на Бристоль, мистер Скэтман. Ваши люди расположились в корпусе '7-14'.
- Спасибо, сэр, - поблагодарил светотехник и, подняв тяжелый чемодан, пошел: в указанном направлении.
94
В тупом оцепенении, уставившись в одну точку, Солейн сидела за столом в своем кабинете. Ее руки покоились на стопке документов, а дыхание было хриплым и прерывистым. Состояние дикой усталости и абсолютной апатии настигало ее все чаше и поначалу даже пугало, но теперь она почти свыклась с этими приступами.
Сейчас она думала о дочери, которая гостила в доме своего деда.
Это было роскошное имение, спрятанное в глуши бристольских болот, и Солейн знала, что Люция будет там скучать. Однако только в этом месте ее дочь была в полной безопасности, и никакой Клаус Ландер не смог бы до нее добраться.
'Вот бы он попался мне в руки, - мечтала Солейн, - я бы раскатала его по косточкам - живого...'
Потом она подумала, что хорошо бы сначала убить при нем его сестру, ее мужа и детей. Позже эта мысль не показалась ей удачной, поскольку Солейн чувствовала - Ландер не был слишком привязан к своим родственникам.
Да, он рисковал из-за них жизнью, но, возможно, следуя какой-то традиции или сценарию приключенческого фильма.
- Мадам, все уже готово, ждут только вас, - доложил Дженезо Прост и поклонился, пряча глаза в пол.
Вчера он стал любовником своей госпожи и еще не набрался дерзости, чтобы запросто смотреть ей в глаза.
- Ну хорошо, раз готово, нужно идти, - Солейн поднялась из-за стола и прошла к двери, при этом слегка коснувшись бедра Дженезо. Тот вздрогнул.
- Ну-ну, малыш, уж не думаешь ли ты, что я тебя обижу? - насмешливо сказала госпожа и, не дожидаясь помощи от Проста, сама открыла дверь кабинета.
Пройдя по наполненному отфильтрованным воздухом коридору, Солейн остановилась возле двери с табличкой 'секретарь' и подождала выскочившего за ней Дженезо.
'Мальчик волнуется', - сказала она себе, следуя за Простом, который открывал двери одну за другой.
Всего их было семь. И такое количество не было нужно для абсолютной звукоизоляции, однако на установке дверей настояла сама Солейн. Даже ей было неприятно столь близкое соседство с настоящей пыточной камерой.
- Кто у нас сегодня? - спросила мадам Гутиерос, подходя к металлическому креслу с привязанным к нему человеком.
- Это Диди, мадам. Человек Зико Торичелли, - напомнил Романо, отвечавший за процессы дознания.
Двое палачей в резиновых перчатках и белых халатах стояли чуть в стороне. На никелированном столике лежали прикрытые марлей инструменты, а в углу мигала лампочками сложная электроаппаратура.
Она помогала работникам пыточной в их нелегком деле.
- Насколько я помню, этот сукин сын продался Зико и собирался перевести под его контроль все заведения в шестом районе. Так?
- Именно так, мадам, - кивнул Романо.
- И он все отрицает?
- Да, мадам.
- Ну ты наглец, Диди, - покачала головой Солейн, затем нагнулась к пленнику и, заглянув ему в глаза, сказала: - Расскажи нам о своих делах с Торичелли, и твоя смерть будет быстрой. Вот они, - Солейн указала на палачей, выглядевших как настоящие врачи, - сделают тебе укол, и ты уснешь... Что скажешь, Диди?
Зажатое маской лицо пленника исказилось, и он попытался плюнуть в Солейн.
- Молодец, - сказала она. - Дурак, но смелый. Просто ты еще не знаешь, что могут с тобой сделать эти ребята. Через пять минут ты будешь орать, гадить под себя и умолять, чтобы тебя добили, а я с удовольствием поприсутствую при этом.
Солейн повернулась к Романо и сказала:
- Начинайте...
95
Диди удалось обмануть всех, и он умер до того, как за него взялись по-настоящему. У предателя оказалось слабое сердце, и он канул в небытие, унеся с собой все свои секреты.
- Жаль, - сказала Солейн, когда тело Диди вывалилось из расстегнутых ремней. - Я надеялась узнать от него много интересного.
- У нас есть на примете еще несколько неблагонадежных, мадам, - сообщил Прост.
- Да-да, конечно, - кивнула хозяйка.
- Взять их немедленно?
- Нет, продолжайте наблюдать. Пусть наши люди будут уверены, что мы не наказываем невинных. А Зико мы можем ответить по-другому.
Солейн повернулась и пошла к выходу. Прост обогнал ее и снова начал распахивать перед хозяйкой все эти бесконечные двери.
Оказавшись в коридоре, Солейн подошла к одному из окон и остановилась.
Остановился и Дженезо. Они помолчали. Солейн продолжала смотреть на маленькие, ползущие далеко внизу автомобили, а Прост стоял и не знал, как ему себя вести. Означало ли то, что произошло между ним и хозяйкой, какое-то сближение или следовало держать себя как и раньше.
- Ты никогда не думал о самоубийстве? - неожиданно спросила Солейн.
- Я?
- Да, ты... Вот так прыгнуть вниз и лететь, чувствуя, что еще жив, но понимая, что граница пройдена. Понимаешь?
- Нет, мадам.
- Ну тебе ведь приходилось рисковать?
- Несколько раз я участвовал в стычках с людьми того же Зико Торичелли и еще с другими, - пожал плечами Прост.
- Но тогда у тебя была надежда, так? Ты надеялся выйти из боя невредимым.
- Наверное, так, мадам.
- Вот это я и имею в виду, - Солейн повернулась к Дженезо и, погладив его по щеке, добавила: - Даже получив смертельную рану, человек до последнего момента надеется на чью-то помощь. Что приедут врачи, которые спасут... Ты понимаешь?
- Немного, мадам.
- Это хорошо, Дженезо, что ты понимаешь... - Солейн снова замолчала и какое-то время просто рассматривала красивое лицо Проста.
- А вот когда ты прыгаешь вниз, то с того самого момента, как ты оттолкнулся, все твои надежды остаются позади. Понимаешь? Ты уже ни на что не надеешься, и вот это мне как раз интересно: что чувствует человек, летящий к земле.
- Я могу предположить, мадам, что он орет. Как-то раз мы выбросили одного такого с девяносто шестого этажа башни 'Оренбаум'. Так он орал до самого последнего момента.
Солейн вздохнула и сказала:
- Жаль, что ты не понял меня. Я говорила совсем о другом... Ну ладно, пойдем в кабинет - нужно поговорить о делах. Да, кстати, вызови сначала Генри Пипона.
- Да, мадам, одну секунду.
Солейн прошла в кабинет и в ожидании Пипона налила себе минеральной воды.
Наконец Пипон и Дженезо предстали перед своей хозяйкой.
