положительные люди находят силу воли поставить себя выше пороков общества и оставаться нравственными. Люди. а не „экономические силы', создали Освенцим и ГУЛАГ. Подтверждение этой мысли мы находим в двух библейских преданиях. Первое повествует о Каине и Авеле — двух первых человеческих существах после Адама и Евы. Один из них — Каин — оказался убийцей! Главный смысл этого предания очевиден: зло исходит от самого человека, ибо во времена Каина еще не существовало никакого 'общества' или 'экономических сил', которые повлияли бы так пагубно на мораль и поведение Каина… Второе предание — о Ное, единственном нравственном человеке в аморальном обществе, которого Бог решил спасти во время потопа. Каждый человек эпохи Ноя, кроме самого Ноя и его семьи, расплатился своей жизнью за аморальное поведение, за свои личные безнравственные поступки (грехи). Несмотря на тот факт, что весь мир, кроме Ноя, был порочным. Ной оставался глубоко нравственным человеком и был спасен.
ПУТЬ К ДОСТИЖЕНИЮ СОВЕРШЕНСТВА
Так как экономические силы определяют, по мнению марксистов, историческое развитие общества и порождают в нем зло, существующий 'порочный' экономический строй необходимо разрушить 'до основания…', — и притом революционным, насильственным путем. Иудаизм тоже стремится улучшить, усовершенствовать этот не всегда справедливый мир, но он категорически отвергает революционные методы, ибо считает, что корень зла — не в экономике и общественно-политической структуре, а в самом человеке. Поэтому иудаизм, прежде чем разрушать или изменять несовершенное общество, старается изменить к лучшему каждого человека, прежде чем этот несовершенный (и порою безнравственный) человек возьмется за переделку мира. Это, безусловно, более медленный и менее романтичный процесс совершенствования– мира, нежели революция. Некоторые мыслители находят методы и требования иудаизма слишком ограничивающими и сковывающими 'исторический прогресс' и саму динамичную природу человека. Возможно, это выглядит так по сравнению с 'моральной анархией' революционной борьбы. Но методы иудаизма бесконечно более эффективны в достижении конечной цели — добра и мира без насилия. Марксистские же революционеры, напротив, по достижении ими власти становятся ничуть не более благими, чём те 'тираны', которых они свергают во имя прогресса. Да и зачем им быть лучше? Разве у марксистов существуют какие-либо эталоны нравственности и добра? Нет ни малейшей причины верить в то, что марксистские революционеры, захватив власть, станут более нравственными и добрыми людьми, ибо сами они — не лучше, а часто намного хуже тех, кого они свергают. Переход от идеалистических теорий Маркса о 'сознательности передового рабочего класса' к беспрецедентной (за исключением Гитлера) жестокости и массовому террору, развязанному Лениным, Сталиным, Мао, Пол Потом и прочими марксистами, не должен удивлять никого. Такое зло и такая звериная жестокость заложены в самой системе марксизма, где отсутствует личная, индивидуальная, надклассовая моральная ответственность и где экономическая база, а не люди — живые люди— является первоочередным объектом и 'причиной' изменения общества.
ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА
Теперь нам должно быть ясно, как иудаизм и марксизм рассматривают человека и его природу. Так как марксизм утверждает, что экономические силы несут ответственность за злые дела людей, и поскольку марксизм предлагает в качестве панацеи против антиобщественного поведения революцию, то из этого следует, что с точки зрения марксизма люди, в основном, являются добрыми и положительными существами, которые грешат поневоле, под давлением 'порочного общества'. Иначе, если верить марксизму, и быть не может: если бы Маркс считал, что люди творят зло вне зависимости от своего экономического статуса и классовой принадлежности, то все его 'научные' теории не стоили бы ломаного гроша, особенно в качестве программы усовершенствования мира. Чтобы 'научно' обосновать положительность и априорную доброту пролетариата и человеческой природы вне давления порочных экономических сил, Фридрих Энгельс написал в 1884 году работу 'Происхождение семьи, частной собственности и государства'. Книга эта, основанная на идеях ныне дискредитированного американского антрополога Луиса Моргана, должна была доказать, что' первобытный человек был, якобы, эдаким замечательным парнем, которого впоследствии испортила и морально разложила возникшая в результате технического прогресса частная собственность. Первобытный человек, судя по Энгельсу, жил в идеальном примитивном коммунистическом обществе, где отсутствовала эксплуатация человека человеком и где все люди добровольно сотрудничали ради общего блага, как одна счастливая, большая и братская семья! До возникновения частной собственности, пишет Энгельс, до появления классов и до 'отчуждения труда' люди пребывали в состоянии благодати, которую можно восстановить лишь с построением нового, на сей раз 'научного', коммунистического общества. И тогда никакие экономические силы не смогут предотвратить всестороннее и гармоничное развитие нормальной и доброй человеческой натуры, заложенной в человеке самой природой…
А вот что совершенно недвусмысленно говорит иудаизм по поводу 'врожденной' доброты человека (или отсутствия таковой). Среди самых первых описаний природы человека в Торе мы находим изречение Бога (Бытие 8:21): 'Предрасположенность сердца человека (или его ума) — это зло с, раннего возраста'. Сотворение человека 'по образу и подобию Бога' не означает в иудаизме, что человек добр в своей основе. Это означает, что человек, в отличие от животных и подобно Богу, имеет понятие о добре и зле и обладает свободой выбора между ними. Иудаизм не считает, что человек непременно и наследственно порочен. Но учитывая, что человек по природе своей чаще бывает эгоистичным, нежели альтруистом, иудаизм заключает, что творить зло легче, чем творить добро. Человек должен учиться творить добро — путем воспитания и самодисциплины. Для того, чтобы творить зло, такого усилия не требуется. 'В человеке заложен яд', — отмечается в Талмуде, — 'и Тора есть противоядие' (Киддушин 30-Б). Маркс жил в эпоху, когда человечество было опьянено самолюбованием и оптимизмом. Либерал XIX века обожествлял человека, который в его сознании 'звучал гордо'. Это была эпоха 'освобожденного Прометея'. Мы, люди, живущие в XX веке, после Фрейда, Майданека и ГУЛАГа, мы, ежедневно слушающие по радио сообщения о террористических актах и бессмысленных ' преступлениях, — мы, наверное, отвергнем наивную беру в 'благородного дикаря'. Современный человек мало чем отличается (наследственно) от первобытного человека. Все мы способны стать каинами. Каждый из нас должен бороться со своими слабостями, точно так же, как наши далекие первобытные предки.
Марксизм настаивает, что люди в основном добры. Но что же это за 'основная' доброта, если она уступает злу всего-навсего из-за каких-то 'экономических условий'?
Как марксисты могут объяснить поведение и абсолютно различные этические стандарты, которым следуют различные люди при одной и той же 'экономический формации'? И даже — в среде одного класса?! Далее, если все мы в основном добрые существа и если только экономические факторы, не поддающиеся нашему контролю, заставляют нас творить зло, как же тогда могут марксисты проявлять такую свирепую жестокость по отношению к 'классовым врагам', вся вина которых состоит только в том, что они родились во 'враждебном классе'? Более того, как объяснить массовое физическое уничтожение 'классовых врагов' в коммунистическом обществе, где 'злые' экономические силы вроде бы уже устранены с приходом самих 'добрых' марксистов к власти? Ответ на всё эти вопросы прост: для марксизма личность человека не имеет никакой ценности. Для Маркса 'не индивидуумы, но только и всегда социальные классы имеют объективную реальность'. (Капитал. Вступление, стр. ХХУШ). В иудаизме человек обязан вначале работать над собой, чтобы стать хорошим и добрым. В марксизме человек не обязан менять себя к лучшему — человек подвергает изменению только общество.
СВОБОДА
Как марксизм, так и иудаизм весьма озабочены проблемой человеческой
