Восемь вопросов об иудаизме

обязательное воплощение идеалов на практике или 'благонамеренное', но ни к чему не обязывающее упование на изначальную доброту человека? Ответ, как нам кажется, очевиден — в пользу иудаизма. Народ, действия которого мотивируются религиозностью, более этичен, нежели народ, этика которого зиждется на 'доброй воле' — без религии.

ВОПРОС ПЯТЫЙ. КАКОВА РОЛЬ ЕВРЕЕВ В МИРЕ?

Величайшее достижение Израиля — монотеизм, оно настолько очевидно, что упоминать его стало почти банально. И, тем не менее, именно это достижение сформировало всю последующую историю человечества… Ни одно другое достижение человеческой культуры со времен каменного века не оказало такого далеко идущего воздействия на историю, будь то влияние через христианство, ислам или непосредственно через слово еврейских мыслителей.

X. и Х.А.Франкфорт, Джон А. Вильсон, Торкильд Иакобсен, Уильям Ирвин 'Интеллектуальное приключение древнего человека'

Древние евреи сделали больше для цивилизации человека, нежели какой-либо другой народ… Доктрина о высшем разуме… властелине вселенной… я полагаю, является сущностью всей морали и основой всей цивилизации.

Джон Адаме, письмо Ф.А.Вандеркампу, 16 февраля 1809 года

Евреи представили миру Бога и призвали все народы жить в братстве, признавая одни и те же моральные стандарты, данные Богом. Все идеалы древних евреев — единый Бог вселенной, универсальный нравственный закон и всемирное братство людей — возникли впервые более трех тысяч лет назад. И, как ни странно, идеалы эти были провозглашены бывшими рабами в Синайской пустыне. Почему именно эта малочисленная группа людей в именно этот исторический момент взяла на себя и на все последующие поколения своего народа гигантскую миссию 'усовершенствования мира по закону Бога', остается загадкой бытия, которую под силу разгадать только глубоко религиозным мыслителям. Даже сами эти слова — 'усовершенствование мира по закону Бога' — произнесенные более трех тысяч лет тому назад, продолжают повторяться по сей день, три раза ежедневно, в молитвах праведных евреев. Ни сам Бог, признанный евреями, ни задача 'усовершенствования мира по Его законам' никогда и нигде не упоминаются в более древней истории человечества. Профессор Иехезкель Кауфман в своем труде Религия Израиля (изд-во Чикагского университета, 1960, стр. 2) писал: 'Религия израильтян является уникальным творением. Она в корне отличается от всего, что знал языческий мир. Единобожие не имеет предыстории в языческом мире…'

Об этом же пишет и профессор сравнительного литературоведения Кембриджского университета Джордж Стайнер: 'Идея невидимого и непостижимого Бога, имя которого нельзя произносить, абсолютно уникальна. Идея эта возникла, насколько нам известно, только один раз в истории мыслящего человечества. Идея эта умопомрачительна, если принимать ее серьезно', она противоречит 'инстинкту и интуиции древних людей, полагавших, что все окружающее — окала, река, небо, деревья и цветы, не говоря уже про звезды на небе — имеют 'божественный' характер и достойны поклонения — 'обожествления' (цитата взята из Журнала Психология сегодня за февраль 1973 года).

Независимо от того, считаем ли мы, что наделенный искрой Божьей Моисей (или какой-либо другой смертный) породил эту идею, или что она была дарована евреям Божественным провидением и что именно оно предусмотрело влияние последующих их поколений на развитие человечества — 1 факт остается фактом: небольшая (но нынешним меркам) группа людей взвалила на себя обязанность переделать мир! И несмотря на неисчислимые страдания и жертвы (ни один народ мира не перенес столько страданий, пыток и убийств, как евреи, в течение столь продолжительного исторического времени); несмотря ни на что этот маленький (численно) народ упрямо сохранял веру в то, что божественной волей он, народ, назначен на непосильную, казалось бы, роль — привести все человечество к признанию Бога и универсальной морали…

Именно и только в этом смысле, в смысле моральной обязанности усовершенствовать себя и затем весь мир, евреи могут считаться 'избранным' народом. Эта 'избранность' никогда не означала привилегий для евреев, увы, только повышенные обязательства и связанные с ними тяготы бытия. Если Бог не избрал именно эту группу людей на роль носителей моральных эталонов для улучшения мира, если фактически в Синайской пустыне не произошло никакого 'свидания' между Богом и человеком, то нам остается лишь заключить, что такая упрямая готовность и желание одного народа взять на себя столь гигантскую миссию и столь тяжелую обузу (между прочим, иудаизм в еврейских источниках так и характеризуется — 'ол', обуза, тяжесть), является весьма выдающимся национальным достижением евреев.

Невзирая на всевозможные препятствия и беды, которые, возможно, не всякий другой народ смог бы пережить (включая утерю своей национальной территории, рассеяние по всему миру и неоднократные попытки геноцида, то есть уничтожения всего еврейского народа), евреи не только выжили физически, но и достигли весьма значительного успеха в том, что историк Чикагского университета Вильям Х.Макнил называет 'карьерой трансформации мира' (Возвышение Запада, изд-во Чикагского университета, 1963, стр. 166). 'Именно иудаизм, — пишет священник Эдвард Х.Фланнери, член Национальной конференции католических епископов, — даровал человечеству концепцию универсальной морали и закона, данных Богом… Хочет он того или нет, еврей несет на себе тяжесть Божьей миссии через всю историю — вот за это еврея никогда и не прощают!' (газета Нью-Йорк тайме, 30 ноября 1974 года). Человечество никогда не желало оценить, да и сегодня не оценивает те обязывающие к действию идеалы, которые евреи дали неблагодарному миру — идею единого Бога, универсальной морали, идеалы добра, справедливости, любви, мира и, главное, личной ответственности человека за свое поведение и за все происходящее в этом мире. Такие идеалы всегда казались обывателям 'странными' и подрывающими основы существующих режимов, то есть нарушающими спокойный, обычный 'порядок вещей'. Иудаизм провозгласил, что Бог и Его мораль превыше всех остальных богов, всех вождей и армий мира… что мораль универсальна и абсолютна, а не 'относительна' в применении к каждому отдельному индивидууму, нации или экономической формации. Иудаизм провозгласил, что любовь должна проявляться не только по отношению к самому себе или близким в семье, но и по отношению к 'соседу' и даже к незнакомому человеку (Левит 19'34). Именно иудаизм породил видение будущего мира, где 'народ не поднимет меча на народ', и это было провозглашено в мире, где войны и вожди были в большем почете, нежели мир и религиозные пророки. Именно иудаизм заставил людей осознать тот факт, что каждый человек, в конечном итоге, отвечает не только перед сильными мира сего, но главным образом перед Всевышним. Нет ничего удивительного в том, что за такие речи евреев возненавидели, как пишет отец Фланнери, 'самой лютой ненавистью в истории людей'.

Но, несмотря на все препятствия, идеалы иудаизма продолжали распространяться и крепнуть, в то время как империи и 'формации' рушились она за другой. И вот, двенадцать веков спустя после откровения в Синайской пустыне, группа евреев под руководством Павла из Тарсиса, наблюдая крах Римской империи и ее языческой веры, пришла к выводу, что 'настал час' приведения мира под 'власть Божию'. Апостол Павел верил, что, отказавшись от 'сковывающего' еврейского Закона и обретя Бога в образе человеческом (Иисус), человечество более охотно примет 'закон Бога' и пойдет путем самосовершенствования. Так родилось христианство — первый отпрыск иудаизма… Через шесть веков после Павла, в другой языческой части мира, где еврейские идеалы монотеизма дали новые ростки, Мухаммед провозгласил Бога перед