и пьет воду только из кристальных пресных родников.
'Однажды какая-то сова,
потроша смердящую дохлую крысу,
увидела пролетающего над ней Феникса.
Подняв голову и озираясь, она угрожающе ухнула,
и прижала крысу к себе
в смятении и страхе'.
Чжуан Цзы говорит: 'Я -- Феникс, а ты -- точно сова со смердящей дохлой крысой, потрошащая ее. И ты боишься, что я намерен занять твое место. Твое положение, твоя власть для меня -- ничто иное, как дохлая крыса. Это не пища для меня. Честолюбие -- не образ жизни; оно лишь для тех, кто уже мертв. Я изучил честолюбие, и я нашел его бесполезным'.
Как-то раз, причитая и плача, к рабби пришла одна женщина, но рабби в это время молился. Тогда она попросила секретаря: 'Зайди, даже если придется прервать его молитву. Меня бросил мой муж. Пусть рабби помолится за меня, чтобы мой муж вернулся назад'.
Секретарь вошел и нарушил молитву. Рабби сказал: 'Передай ей, пусть не волнуется, ее муж скоро вернется'.
Секретарь вернулся к той женщине и произнес: 'Не волнуйся, не переживай так. Рабби говорит, что твой муж скоро вернется. Иди домой и успокойся'.
Счастливая, женщина ушла со словами: 'Пусть Господь тысячекратно вознаградит рабби за его доброту'.
Но как только та женщина ушла, секретарь стал печален, и заметил одному из присутствовавших, что все это не поможет. Ее муж не может вернуться, бедная женщина, а она ушла отсюда такой счастливой.
Стоящий рядом с ним удивился: 'Но почему? Ты что, не веришь в своего рабби и в его молитву?'
'Конечно, я верю в моего рабби и я верю в его молитву, -ответил секретарь. -- Но он лишь слышал просьбу этой женщины, я же видел ее лицо. Ее муж _никогда_ к ней не вернется'.
Видевший лицо честолюбия, видевший лицо желания, видевший лицо вожделения, -- никогда не вернется к ним. Это невозможно, настолько это лицо ужасно.
Чжуан Цзы видел лицо честолюбия. Поэтому он говорит: 'Твоя власть, твое положение, твое министерство для меня -- всего лишь дохлая крыса. Не ухай на меня, и не мечись в ужасе'.
'Этот бессмертный Феникс взмывает в воздух в Южном океане
и летит к Северному океану,
останавливаясь на отдых только на платанах.
Он ест лишь
редчайшие изысканные плоды бамбука
и пьет воду только из кристальных пресных родников.
'Однажды какая-то сова,
потроша смердящую дохлую крысу,
увидела пролетающего над ней Феникса.
'Подняв голову и озираясь, она угрожающе ухнула,
и прижала крысу к себе
в смятении и страхе.
'Министр,
почему ты так неистовствуешь,
цепляясь за свою министерство
и в ужасе ухая на меня?'
Это факт, но только лишь если вы знаете это... только тогда вы можете понять. Учась у Будды, или Иисуса, или Заратустры, вы всегда слышали: 'Отбрось желания, и обретешь блаженство'. Но вы не можете отбросить их, вы не в состоянии понять, откуда возьмется блаженство, если вы отбросите желания, потому что вы испробовали вкус лишь желания. Оно может быть ядом, отравой, но оно всегда было вашей единственной пищей. Вы всю жизнь пили из отравленных источников, и теперь, когда кто-нибудь говорит: 'Откажись от них, это яд', -- вы боитесь умереть от жажды. Вы не знаете о том, что есть кристально чистые пресные родники и вам неизвестно, что существуют редчайшие изысканные плоды бамбука. Вы смотрите только сквозь фильтр вашего желания, поэтому вы не можете видеть тех плодов и тех деревьев.
Когда глаза ваши ослеплены желанием, они видят лишь дохлых крыс. Рамакришна любил говорить: 'Люди часто не могут видеть ничего другого, кроме объектов их вожделения'. Эта сова может сидеть на верхних ветвях самого высокого дерева, но она высматривает только дохлых крыс. Когда бы она ни увидела внизу крысу, сова приходит в возбуждение. Она не отреагирует, она даже не увидит, если вы предложите ей прекрасный плод. Она не осознает этого. Эта информация никогда не достигнет ее сознания, потому что желания работают, как экран, как фильтр. Все время, беспрерывно, в вас входит только то, чему позволяют ваши желания. Ваши желания, они -- сторож, караульный, стоящий у двери вашего бытия. Они впускают лишь то, к чему стремятся сами.
Смените этого сторожа; иначе вы всегда будете жить на дохлых крысах. Вы останетесь совой, и в этом несчастье: глубоко внутри вас спрятан, скрыт Феникс, а вы ведете себя, как сова. Это порождает неудовлетворение, неудобство. Вот почему вы никогда не можете ощутить покой, вот почему вы никогда не можете почувствовать себя блаженным. Как может Феникс быть блажен рядом со смердящей крысой? Он вечный странник, и это -- не пища для него.
Множество раз вы ощущали это. Занимаясь любовью с женщиной или мужчиной, вы множество раз чувствовали, что это не для вас. Феникс отстаивает себя, но сова намного шумнее. Из-за этого Феникс не слышен, голос его тонок и тих, ненавязчив. В редкие мгновения мира и медитации Феникс становится слышен: 'Что ты делаешь? Это не для тебя. Что ты ешь? Это не твоя пища. Что ты пьешь? Это не питье для тебя'.
Но сова очень шумна и вы верили в эту сову так долго, что продолжаете следовать ей просто так, по привычке. Это стало мертвой привычкой. Вы просто следуете ей, потому что это линия наименьшего сопротивления. Существует колея. Вам не нужно ничего делать. Вы просто продолжаете бежать по дорожке, продолжаете бегать по кругу -- те же самые желания, те же самые вожделения, те же самые амбиции. Не удивительно, что вы живете в муке, вы живете в сплошном кошмарном сне.
Позвольте же внутреннему Чжуан Цзы утвердить себя, дайте утвердиться внутреннему Фениксу. Прислушайтесь к нему, к его нешумному, негромкому голосу. Вам придется затихнуть, вам придется усыпить эту сову; только тогда вы сможете услышать. Сова эта и есть эго, ум; Феникс -- это душа. Он рожден на юге, из моря, он -- не часть земли. Не из грязи, он рожден из широкого моря. Нестареющий, бессмертный. Он останавливается на отдых только на определенных священных платанах, ест лишь редчайшие изысканные плоды бамбука и пьет воду только из кристальных пресных родников. Эти источники, эти родники существуют, и эти священные деревья существуют. Вы теряете их из-за совы, и сова приобретает над вами власть.
Вся медитация -- это не что иное, как попытка заставить эту сову замолчать, так, чтобы можно было расслышать тихий слабый голос. И тогда вы увидите, чем вы все это время занимались -- потрошили дохлую крысу.
Чжуан Цзы прав. У премьер-министра не было причин для испуга. Когда вы, ваш внутренний Феникс, пробуждается к жизни, сова, премьер-министр, вначале очень сильно пугается. Ваш ум строит всевозможные препятствия медитации, потому что ум боится, премьер-министр боится -- этот Чжуан Цзы, эта медитативность, является, чтобы вытеснить его.
Ваш ум схватит дохлую крысу и заухает в ужасе, будто кто-то собирается отобрать у него эту его пищу. Вначале такое обязательно произойдет -- и вам нужно быть внимательным, осторожным и распознавать это. Лишь ваша осознанность будет помогать вам продвигаться все дальше и дальше.
Когда бы ни начиналась медитация, ум поднимает бунт. Он приводит вам какие угодно доводы: 'Чем ты занимаешься, зачем ты зря тратишь время? Используй его! За это время можно столько сделать полезного. Эти мечты, эти планы столько времени ожидали, пока ты займешься их реализацией, а теперь ты тратишь время на всякую медитацию. Забудь ты про нее. Те, кто утверждает, что медитация возможна, лгут. Все эти Будды, эти Чжуан Цзы, не верь им. Прислушайся к голосу рассудка', -- уговаривает вас ум. Он сомневается во всем и во всех, но никогда он не сомневается в себе самом.
Рассказывают, что один человек разговаривал со своим маленьким сыном. Ребенку задали на дом письменную работу, и теперь отец проверял ее. Орфографических ошибок там было столько же, сколько и слов, даже больше. Прочитав, отец
