И Дантон говорит:
- Что?
Я говорю: это не потому, что я проходил мимо по улице, в тот момент, когда умерли еще трое?
И Дантон говорит:
- Для меня это новость.
Я говорю: это не потому, что я был в том баре на Третьей авеню, как раз в тот момент, когда умер тот молодой человек с бачками?
- Э, - говорит он. - Марти Латанзи.
Я говорю: это не потому, что на телах манекенщиц обнаружены признаки сексуальных контактов, произведенных уже после смерти, - такие же признаки, как и на теле моей жены двадцать лет назад? И я даже не сомневаюсь, что у них есть видеозапись, как я разговаривал с библиотекарем Саймоном в тот момент, когда он так скоропостижно скончался.
Мне слышно, как на том конце линии скрипит карандаш. Детектив Бен Дантон быстро записывает за мной.
Мне слышно, как кто-то еще, в той же комнате, рядом с телефоном, говорит:
- Держи его на линии.
Я говорю: это что - хитрый ход, чтобы арестовать меня по обвинению в убийстве?
Детектив Бен Дантон говорит:
- Лучше не доводить до того, чтобы мы взяли ордер о принудительном приводе.
Не важно, сколько людей умирает, все равно все остается по-прежнему.
Я говорю: офицер Дантон, вы мне не скажете, где вы сейчас находитесь в этот самый момент?
Палки и камни могут и покалечить, опять то же самое. Все происходит само собой. Непроизвольно, как крик. Баюльная песня звучит у меня в голове, и в трубке вдруг - тишина.
Я убил своего спасителя. Детектива Бена Дантона. Я отошел от человечества еще на шаг.
Конструктивная деструкция.
Устрица трясет свою пластиковую зажигалку, бьет ее о ладонь. Потом отдает ее Элен. Она достает из сумочки сложенный листок. Поджигает страницу 27 и держит ее над водосточным желобом.
Мона читает проспект, и Элен подносит к нему горящую бумажку. Фотографии счастливых улыбающихся семей вспыхивают ярким пламенем, Мона кричит и роняет брошюрку. Держа горящую бумажку, Элен подпихивает горящий проспект ногой к водосточному желобу. Огонь у нее в руке разгорается все сильнее, дым вьется по ветру.
Совершенно без всякой связи мне вспоминается Нэш и его горящая салфетка.
Элен говорит:
- Мы здесь не веселимся. - Свободной рукой она передает мне ключи от машины.
И вот тут оно и происходит. Устрица хватает Элен рукой за шею и пытается сбить ее с ног. Она раскидывает руки, чтобы удержать равновесие, и он вырывает у нее горящий листок. Баюльную песню.
Элен падает на колени, выскользнув из захвата Устрицы. Она вскрикивает от боли, ударившись коленями об асфальт, и сползает с тротуара в канаву. Ключи от машины - по-прежнему у нее в кулаке.
Устрица колотит горящим листком себе по бедру, чтобы сбить огонь. Держа листок обеими руками, он быстро пробегает глазами по строчкам, пока они окончательно не сгорели.
Он бросает листок только тогда, когда огонь добирается до его рук. Он кричит:
- Нет! - и сует обожженные пальцы в рот.
Мона отступает назад, зажимая руками уши. Ее глаза плотно зажмурены.
Элен стоит на четвереньках на решетке водостока, возле догорающей брошюрки. Она смотрит на Устрицу снизу вверх. Можно сказать, он уже покойник. Прическа у Элен растрепалась, и розовые пряди свисают ей на глаза. Колготки порваны на коленях. Колени содраны в кровь.
- Не убивай его! - кричит Мона. - Пожалуйста, не убивай его! Не убивай!
Устрица падает на колени и хватает сожженный листок.
Медленно, очень медленно, как часовая стрелка на циферблате, Элен поднимается на ноги. Лицо у нее - все красное. Но красное не как бирманский рубин, а скорее как кровь у нее на коленях.
Устрица стоит на коленях. Элен стоит над ним. Мона зажимает руками уши, плотно зажмурив глаза. Устрица перебирает в руках пепел. Элен истекает кровью. Я наблюдаю за этой сценой из телефонной будки. С крыши библиотеки снимается стайка дроздов.
Устрица - злобный, капризный и вспыльчивый сын, который был бы у Элен, если бы у нее был сын.
Все то же стремление к власти.
- Ну, давай, - говорит Устрица. Он поднимает голову и смотрит в глаза Элен. Он улыбается уголком рта и говорит: - Ты убила своего настоящего сына. Убей и меня.
И вот тут оно и происходит. Элен бьет его по лицу кулаком с зажатыми в нем ключами. Через секунду - еще больше крови.
Еще один исцарапанный паразит. Еще один искалеченный шкаф.
Элен отрывает взгляд от окровавленного лица Устрицы и смотрит в небо, на стайку дроздов. Птицы падают вниз, одна за другой. Их черные перья кажутся маслянисто-синими. Их мертвые глаза - как стеклянные черные бусины. Устрица подносит руки к лицу, обе руки - в крови. Элен смотрит на небо. Мертвые черные птицы падают на асфальт. Вокруг нас.
Конструктивная деструкция.
Глава тридцать первая
Примерно в миле от города Элен съезжает на обочину шоссе. Включает аварийные сигналы. Смотрит на свои руки на руле - на руке в мягких обтягивающих перчатках из телячьей кожи. Она говорит:
- Выходи из машины.
На лобовом стекле - мелкие капельки. Начинается дождь.
- Хорошо, - говорит Устрица и рывком распахивает свою дверцу. Он говорит: - Кажется, именно так поступают с собаками, которых не удалось научить проситься писать на улицу.
Его лицо и руки - в корке засохшей крови. Дьявольское лицо. Его растрепанные белые волосы торчат надо лбом, жесткие и красные, как рожки дьявола. Рыжая козлиная бородка. Среди всей этой красноты его глаза белые-белые. Но белые не как белые флаги, которые означают, что противник сдается. Они белые, как белок сваренного вкрутую яйца от искалеченной курицы в инкубаторской клетке, яйца от массового производства страданий, печали и смерти.
- Точно так же Адама и Еву изгнали из райского сада, - говорит Устрица. Он стоит на полосе гравия у шоссе. Он наклоняется к окошку и спрашивает у Моны, которая так и сидит на заднем сиденье: - Ты идешь, Ева?
Тут дело не в любви, тут дело во власти. Солнце садится у Устрицы за спиной. У него за спиной - поташник, ракитник метельчатый и пуэрария. У него за спиной - весь мир в беспорядке.
И Мона с обломками западной цивилизации, вплетенными в волосы, с кусочками распущенного ловца снов и монетками И-Цзын, смотрит на свои руки с черными ногтями, сложенные на коленях, и говорит:
- Устрица, то, что ты сделал, - это было неправильно.
Устрица протягивает руку в красных подтеках крови, тянется к Моне и говорит:
- Шелковица, несмотря на все твои травяные благие намерения, из этой поездки ничего не получится. - Он говорит: - Пойдем со мной.
Мона сжимает зубы, смотрит на Устрицу и говорит:
- Ты выбросил мою книгу по искусству индейцев, - Она говорит: - Она была мне нужна, эта книга.
Есть люди, которые все еще верят, что знание - сила.
- Шелковица, солнышко. - Устрица гладит ее по волосам, и волосы прилипают к его окровавленной руке. Он убирает прядь волос ей за ухо и говорит: - Эта книга была идиотской.
- Ну и ладно, - говорит Мона и отстраняется от него.
И Устрица говорит:
- Ну и ладно, - и захлопывает дверцу, оставляя на стекле кровавый отпечаток ладони.
Он отходит от машины. Качает головой и говорит:
- Забудь меня. Я - просто еще один Боженькин крокодильчик, которого можно спустить в унитаз.
Элен снимает скорость с нейтралки. Она нажимает какую-то кнопку, и дверца Устрицы закрывается на
