Тебя не коснувшихся бед.
Надежно в застенке бумажном
Скрывая былую печаль,
Все медлишь, обжегшись однажды,
Пока остывает твой чай.
Никто тебя больше не спросит,
Зачем и откуда пришел,
Чем жил, чему верил, что бросил,
Чего - против воли - лишен...
Сидишь, улыбаясь от страха,
Вернувшись на круги свои,
И зубы ломаешь о сахар
О мраморный сахар любви.
ГОРОДСКАЯ ПТИЦА
Слово, говорят, не воробей
Что же ты нахохлился, приятель?
Видишь - выпал снег. И он светлей
Всех известных нам противоядий.
Не лети, старик, на компромисс,
Но и на рожон не лезь, поскольку,
Если станет холоден карниз,
Мы под крышу спрячемся - и только.
Мир стрельбою пушечной привык
Ускорять решение вопросов,
Ну а нам с тобою - чик-чирик:
Каждый, значит, сам себе философ.
Так не клюй промерзшую судьбу:
Сколько дров к зиме ни наломаешь
Все не впрок. А жизнь, как дым, в трубу
Вылетит, мелькнет - и не поймаешь.
ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ДНЕЙ
В жизнь вступает уже поколение наших детей
это значит, наш поезд уходит, уходит, уходит...
Так бывает в железнодорожно-логичной природе:
начиная с июля, становятся ночи длинней,
дни - короче. Короче - темнеет. Привычные дива
полусонных пейзажей и крыши чужих городов
пролетают за окнами спутником жизни - и вновь
оставляют зрачку только сизый туман перспективы,
так похожий на дым сигареты.
- Наш мир состоит
из отдельных частей, словно ваза, упавшая на пол,
и спасая цветы, мы не видим сверкающих капель
настоящего времени, черпая силы в своих
непролившихся днях. И все мельче остаток надежды,
а технический спирт разъедает цветы и сердца,
да грохочут вагоны по стрелкам часов, но конца
мы как будто не знаем и знать не хотим, неизбежно
говоря о другом: о погоде, цветах, поездах,
чтобы солью земли не тревожить открытую рану,
многословием дней растворяем попытку обмана,
заглушая привычно - уж если не совесть, то страх.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Вся добыча по осени - мелкий навязчивый дождь,
Да опавшие листья в плену потемневших каналов:
В пограничном граните ты места себе не найдешь,
И на ветер не бросишь пророчеств, как прежде бывало.
Возвращение будет беззвучным: твой голос устал
Заполнять пустоту от небес до земли, повторяя
То мольбу, то проклятие этим холодным местам,
Что кромешнее Ада - и все же прекраснее Рая.
x x x
Мой положительный герой
Составлен из противоречий,
Он занят собственной игрой
И далеко не безупречен.
Мой отрицательный герой,
Как и положено злодеям,
Умен, весьма хорош собой,
Воспитан и самонадеян.
А я стараюсь, как могу
(Возможно, слишком вдохновенно)
Их господина и слугу
Изображать попеременно.
НАДЕЖДА МОЙ КОМПАС
В час, когда светит незнакомая звезда,
и сколько ни смотри, не различить гнезда
в густых, как чернила, ветвях за окном,
пью на кухне чай и думаю об одном:
повторение, мать, не исключает прогресс,
и ни тут, ни там не обойтись без чудес,
но надеюсь, что я заплатил сполна
за невозвращение в старые добрые времена.
Здесь у нас туманы, которых нет, и дожди,
которых тоже нет - переживи, пережди,
перехитри этот город, не собирай чемодан,
возьми такси до Шереметьево, вскочи в аэроплан,
или - опоздай, но придумай новый сюжет,
в котором ни слова по-русски нет:
осталась лишь песенка, и она
звучит, как в старые добрые времена.
Лондон - Москва, апрель 2003
ЯСНО
I
Твоя нечетная весна
Сбивает с толку, лица прячет,
Но талая вода вкусна,
И воздух искренне-прозрачен,
А значит, как ни долог путь,
Куда ни вывезет кривая,
Ты зашифрованную суть
Простыми передашь словами.
II
За переводом странных фраз
Невнятицы сказаний местных,
Вдруг понимаешь: в этот час
Тебе заранее известно,
Как в целом сложится судьба
Частей непарных и неравных
Ведь в чем ты убедишь себя,
То навсегда и станет правдой.
Санкт-Петербург, 23 V 2002
МАЛАЯ АВИАЦИЯ
Душа моя, бумажный самолетик,
Куда нас занесло? В такую глушь
Не доберешься на автопилоте,
Не воспаришь, как водится у душ
И, в сущности, немногого мы просим
У бога авиации: пусть он
Потоков восходящих нам подбросит,
И новых слов - до будущих времен.
СЛЕДСТВИЕ
Когда нет сил взглянуть вперед,
Ко мне без стука входит вечер,
И вкрадчиво, как контрразведчик,
