Свои вопросы задает.
Его догадки неспроста,
Его намеки неслучайны
Судьбу мою он изучает,
Как изучают паспорта.
Уже не в первый раз ведем
Мы эту странную беседу.
Не ускользнуть, не сбить со следа,
Не скрыться под ночным дождем:
Повсюду злые сторожа
Свинцово-серые, в погонах,
Воспоминания, которых
Мне так хотелось избежать...
'КОШКИН ДОМ'
Кафе на Литейном. Бутафорский
Котофей на входе. Хороший кофе.
Официантка медлит, задумавшись
О своем - под 'унцы-унцы'
Того, что считается музыкой.
Через дорогу - грязно-розовый дом
С неуклюжей мемориальной
Доской, которую замечает,
В лучшем случае, каждый десятый
Из спешащих мимо прохожих.
Прислушайся: равномерный гул жизни
С ее шинами по асфальту,
Признаниями в любви, взрывами,
Молитвами, телефонными звонками,
Плеском соленой и пресной воды,
Особенно отчетливо слышен здесь,
Где безмолвная архитектура
Дает тебе пример отношения
К происходящему, сколь бы долго
Это ни продолжалось.
Санкт-Петербург, 24 V 2000
x x x
Открыть окно и думать, не спеша,
Что строчки твоего карандаша
Сотрутся прежде, чем поставишь точку,
Что почерк явно портится к концу,
Что молодцу должно быть не к лицу
Выпрашивать у Времени отсрочку.
Сквозь непогоду вглядываясь в даль,
Представь себе, что прошлого не жаль:
Пусть зеркало тускнеет постепенно,
Но вслед твоим шагам уже другой
Неведомый лирический герой
Шуршит плащом по мраморным ступеням.
Поскольку мир не терпит пустоты,
Сбываются заветные мечты
И для всего находятся причины.
Вчера был дождь, а завтра будет снег,
И молодость, и с ней Двадцатый век
Оглянешься - уже неразличимы.
Дхуликель, Непал, 18 X 2001
ЭЛЕКТРОННАЯ ПОЧТА
Гонцы, напившись вина, уснули в подвале.
В почтовой карете сломалась то ли рессора,
то ли ось - и кучер ругается матом
вперемежку с терминологией. Море выносит на берег
бутылки, одну за другой, со штампом 'возврат
отправителю'. Кто-то приделал ноги
Русалке с фронтона гостиницы. Время,
друг мой, утратило ритм, и вряд ли
это письмо будет прочитано: радиосвязь
не пашет, и телефон молчит, торжествуя
победу изоляции над проводами, речью,
прошлым и будущим. Впрочем, я отвлекаюсь.
Вчера шеф-повар готовил рагу из почтовых
голубей для делегатов съезда 'Коалиции
Противников Средств Связи', победившей на местных
выборах. Азбуку Морзе помнят
разве что памятники прославленным адмиралам,
а телепатия нынче не в моде,
подобно шаманству и космонавтике - значит,
меня просто не существует. Просто
не существует. Точка. Абзац.
Но текст продолжается. Знаешь, пока есть дар
рукописной речи, пока есть возможность оставить
записку: 'вернусь в восемь, целую'
я каждый вечер буду снова и снова
пытаться повторить краски заката
при помощи простых инструментов:
листа бумаги и почерка.
