на гвоздь, а на рога изюбра в прихожей. И прихожая, и жена хорошо пахнут, потому что покупаешь за границей не виски 'Джонни Уокер', как некоторые, двадцать долларов бутылка, а дезодоранты. На стенках японские пейзажи. В буфете коньяк, 'Столичная' в графинчике. По телевизору балет. Все по потребности. Утром женатый человек без всяких лишних мыслей встает, а не лежит еще какое-то время, тупо глядя в потолок, надевает чистую рубаху, трусы и носки тоже чистые. Берет в руки кейс, в кейсе бутерброды, заботливо приготовленные супругой, целует супругу и отправляется на службу совершенствовать свое боевое мастерство и политическую подготовку.
Когда военный человек женится, к нему сразу изменяется отношение начальства. Как будто ты долго- долго болел чем-то для окружающих опасным, а потом выздоровел, смотришь на начальника доверчиво и кротко - я как все, - и он тобой доволен, начальство все женатое. И не только потому, что женщины охотнее выходят за комсостав, а потому, что регулярная половая жизнь вообще способствует успешному продвижению по службе. Человек раскрепощается. Это же, если подумать, сколько мыслительной энергии уходит черт знает куда, сказать стыдно. У женатого все идет в дело - на повышение благосостояния семьи и обороноспособности государства. А про тех, кто живет от случая к случаю, когда-никогда перепадет, наш командир полка, Герой Советского Союза, говорит: 'Хороший летчик, но во всем остальном никакой инициативы: положи его в уголок, придешь через два часа - он будет лежать на том же месте и думать о сексе. Ну как такого повышать?' Хотя это, конечно, метафора, преувеличение. Думаешь и о материальной части самолета, и о международном положении, о многом думаешь, но - попутно, как бы вскользь, отвлеченно и непродуктивно. Правильно тебя не повышают. А за некоторые мысли - отвлеченные - вообще судить надо.
И вот в прошлом году вернулись из похода - ходили с визитом в Северную Корею, мне там подарили красивый значок и карандаш, - перегнали самолеты с авианосца на свой аэродром. Не откладывая ни на минуту, являюсь в офицерскую столовую. Где как раз женщины обедали - штабные писарихи, телефонистки, военторг, санчасть. Всех знаю. Выставил ящик шампанского, пять кило 'Мишек на Севере' высыпал на стол. Встал на табуретку и говорю: 'Девки, кто за меня замуж пойдет? Женюсь на первой, которая первой поднимет руку по моей команде. Вы меня знаете, у меня слово не расходится с делом, если дело касается любви. Раз! Два! Три!'
И стою на табуретке.
Подняли руки одновременно все. Холостые и разведенки, и даже одна замужняя, жена прапорщика Муся, но так, мол, в шутку, давая ненавязчиво понять, что если бы она была свободна - с руками и ногами твоя, капитан Кравцов. Хорошая девка, миниатюрная, яркая брюнетка, на щечке родинка. Спасибо за симпатию, Мусенька, авось... Жизнь длинная.
Чтобы быть точным - желающих выйти за меня замуж оказалось ровно восемь. Две медсестры, врачиха, две писарихи, две продавщицы и бухгалтерша из КЭЧ пожилая дама лет тридцати пяти. Бабы неплохие, добрые, но я выбрал Райку, врачиху из санчасти: яркая блондинка, глаза зеленые, но не как у кошки, а как болотная вода, ноги стройные. Самые красивые ноги в гарнизоне. И вообще хорошо, когда жена медицинский работник. И массаж сделает, и лекарство какое надо даст, если заболел, дома всегда спирт есть. Я тоже хоть куда: брюнет, похож, говорят, на молодого Муссолини, мелочь, но приятно. Рост средний, но фуражку ношу шестьдесят второго размера, когда-нибудь начнет же давать отдачу такая голова. Плохо, что так и не научился играть на гитаре, хотя слух есть.
Знал я Райку больше года, правда, эпизодически, а как иначе: в поход - из похода. Была она уже два раза замужем, но, думаю, я сам не ангел, крепче любить будет - за то, что я ее, такую шалаву, замуж взял, с ребенком. Ребенок где-то у бабушки жил. От Райки всегда так пахло, что я балдел, вспомнив ее запах где-нибудь в Аравийском море, на подходе к Адену, хотя, конечно, понимал - пахнет не Райка, а французские духи, сам привозил ей, покупал на последнюю валюту. А кто еще ей привозил, меня тогда не интересовало, жениться на ней я не собирался, все думал: встречу настоящую любовь, как в песне, а эта так, давалка... Все произошло спонтанно.
Оформились законным браком. Свадьбу отгрохал в кафе-мороженом 'Ромашка'. Пригласил почти весь полк - тех, кто летает, а кто не летает, сами пришли, не выгонять же. В частном секторе, в Нахаловке, сняли комнату у женатого прапорщика из местных, он был начальником столовой. А жена его была та самая телефонистка Муся, с родинкой на щечке, имевшая ко мне влечение. Прапорщик, когда ездил в отпуск, ее из Молдавии привез. Муся обучила прапорщика гнать самогон из сахара, и они у себя на кухне развернули целое производство. Я тоже принял посильное участие. От меня требовалось молчать о нарушении государственной монополии и иногда чем-нибудь помочь: поставить бражку, налить в кастрюльку, поднести тазик - по мелочам.
И первые четыре месяца своей семейной жизни я прожил как в раю, хотя уже вовсю бушевала инфляция, стали задерживать денежное довольствие. Из магазинов исчезла даже кабачковая икра. По телевизору - черт знает что, оказывается, все не так было, как должно быть, а не только с посещением публичных домов за границей.
Но я всех этих катаклизмов не замечал. А стал замечать за собой другое: мне стало неинтересно общаться с товарищами по оружию, надоели все. Эти бесконечные разборы полетов... После службы бежал домой. На службу брал с собой кроме кейса авоську и матерчатую сумку. Покупал по дороге что попадется: яблоки, апельсины, а если повезет - бананы. Бананы Райка обожала. Даже за цыплятами в очереди стоял, по рубль семьдесят пять. Если цыплята кончались очередь не занимайте! - лез без очереди, орал: 'Я летчик! Мне некогда стоять, я охраняю ваш мирный труд, пошли вы...' И если все-таки удавалось добыть пару дохлых курят, бывал счастлив. Принесу, кормилец. Райка с порога: мой руки! Медицинский работник. Говорю: они у меня и так чистые, от природы. Но помою. Райка зажарит цыплят, выпьем прапорщиковой самогонки, заработанной честным трудом. Иногда, каюсь, я у него и втихую отливал, незаметно, - а пусть не нарушает монополию. И налог не платит.
Что интересно: я иногда даже о сексе забывал думать. Теперь передо мной, где бы я ни был, в полете или на земле - какой-нибудь разбор полетов, были одни только Райкины глаза - они сияли, когда она смотрела на меня. Иногда ничего не хотелось, хотелось только целовать глаза. А я раньше думал, что главное у женщин ноги. Но может быть, я правильно думал. Потому что, если ноги красивые, глаза их обладательницы об этом знают и - сияют. А если у женщины грустные глаза, значит, у нее что-то с ногами.
Четыре месяца мы жили с Райкой душа в душу. Хотя отдельные размолвки были, отдельные разногласия. Я стал спокойный и солидный. Уверенность, что вот-вот дадут майора, крепла. Я больше не задавал начальству глупых вопросов, а наоборот - поступил в вечерний университет марксизма-ленинизма, несмотря на инфляцию. Когда все хорошо в личной жизни, и на остальную жизнь смотришь добрыми глазами. По ночам, если Райка дежурила в санчасти, конспектировал первоисточники...
И тут опять команда: перегнать самолеты на авианосец, опять поход, месяца на три. Куда? Зачем? Когда все разваливается. Прошел слух, что на этот раз не в Африку, а в какую-то развитую страну, холодная война кончилась. Дадут настоящую валюту... Но мне никуда не хотелось! Черт возьми, на дворе золотая осень. Перед нашим с Райкой окном зацвели георгины. Купил новый мотоцикл. Но что делать. А главное, майора так и не дают, хотя все сроки вышли. Думаю: если за время похода не дадут, уволюсь, к чертовой матери, и пойду в фермеры. Офицерам обещают землю дать. Уедем с Райкой куда-нибудь, где земли тучные и климат теплый. Не пропаду. Построим себе домик...
Погрузились на авианосец, обжились в каютах. Как все порядочные люди, первым делом поставил на тумбочке Райкин портрет - в деревянной рамке. На фотографии Райка как артистка, но не как раньше делали фотографии артисток вдохновенное лицо и прическа, - а в полный рост, в купальнике, чтобы никакой загадки. Трое суток назад простились, через четыре часа отплываем. Корабли сопровождения строятся в походный ордер. В толпе товарищей стою на взлетной палубе, вглядываюсь в берег. Берег далеко... Поселка почти не видно в утренней туманной дымке. Щупаю в кармане кителя, не дай бог потерял список вещей, которые необходимо купить в заграничных портах: белье, обувь, джинсы... Ну и конечно, французские духи, 'Шанель
No 5', смотри, чтобы не подсунули поддельные...
Черт меня, наверно, дернул вспомнить про духи - так вдруг захотелось еще раз перед отплытием увидеть Райку. Заглянуть в глаза... А заодно уточнить, как настоящие французские духи отличить от ненастоящих. Но с корабля уже никого не отпускали. Весь личный состав авианосца и приданные авиасилы,
