делом попытаетесь встать... восемь... а затем немедленно попросите закурить. Девять. Так оно и вышло. Десять. Прошу вас, мэтр.
- Как это вас угораздило поддаться на провокацию? - посочувствовал король, давясь от смеха при виде сокрушенной физиономии придворного мистика. - Да еще спорить с мэтром Истраном! Он же меня знает, как облупленного, и практически не ошибается в таких случаях. Ну что же, мэтр? Приступайте, я очень хочу посмотреть, как вы будете лепить щелбаны вашему коллеге.
- Я всегда замечал за вами нездоровый интерес ко всяческим неподобающим зрелищам, - проворчал старый волшебник. - Нет уж, увольте. Я не считаю себя вправе требовать с преподобного Чена его проигрыш, поскольку я действительно знаю вас с момента рождения и, имел перед противником слишком явное преимущество, на которое не указал ему своевременно. Следовательно, наш спор был нечестным и должен быть аннулирован.
- Я ценю ваше великодушие, - возразил Чен. - Но я должен был догадаться обо всем сам, и не спорить с вами. Моя самонадеянность была неподобающей и неуместной, и также заслуживает наказания. Прошу вас.
- Не здесь, - окончательно смутился мэтр. - Не в присутствии его величества и... э-э... молодежи.
- Почему? - возразил король. - Я очень хочу посмотреть. И молодежь тоже.
- У вас есть шут, вот пусть он вас и развлекает, - проворчал мэтр Истран. - А то я вижу, мы с ним окончательно поменялись ролями. Он лечит, а я служу развлечением. Должен вас всех разочаровать, свой проигрыш преподобный Чен уплатит в моей лаборатории без присутствия свидетелей. И вообще, господа, давайте удалимся и дадим его величеству возможность спокойно отдохнуть.
- Постойте, - спохватился его величество. - Не уходите. Я не успел сказать кое-что важное...
- Ваше величество, - серьезно и необычно ласково сказал старый маг, словно обращался к больному ребенку. - Вы уже не умираете. Все, что вы хотите сказать, вы успеете сказать завтра.
- Нет-нет, это срочно... Во-первых, скажите Элмару, что со мной все в порядке и пусть успокоится. А то он с горя уже напился, как студент. Он у Мафея в учебной комнате, сидит в непотребном состоянии, предается самобичеванию и откровенничает с малознакомым эльфом. А завтра, как всегда, проспится, и ему опять будет стыдно. И девочкам скажите, а то на них смотреть страшно, Ольга вообще в истерике... Да, и обязательно найдите Флавиуса, объясните ему, что я не умру, и передайте, что я строго-настрого ему запрещаю всяческие бредовые идеи касательно ритуальных самоубийств. Пусть не страдает ерундой, а занимается делом.
- Хорошо, - кивнул мэтр Истран. - Вы совершенно правы, это действительно срочно, а то господин Флавиус и в самом деле с горя может натворить непоправимого. Я его сам найду и лично обо всем позабочусь. А что вы там изволили говорить об эльфах?
- Там сидит какой-то эльф, - пояснил король. - Наверное, к Мафею в гости пришел.
- Ваше величество, - ахнул Жак. - Откуда вы знаете, что делается в комнате у Мафея?
- Потому, что я там был, - начал король, но наставник его тут же перебил.
- Нет-нет, вы опять затеяли долгий разговор. Пойдемте, господа, а то его величество так и не угомонится. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - улыбнулся король и поймал за руку супругу, которая тоже вознамерилась встать и удалиться. - Ваше величество, могу я вас попросить остаться со мной?
Кира растерянно посмотрела на него, затем вопросительно на мэтра Истрана. Жак и Мафей вдруг захохотали, а Чен с видом человека, полностью покорного судьбе, развел руками.
- Что ж, уважаемый мэтр, я полностью признаю свою некомпетентность. С меня еще пять щелбанов.
Сам же мэтр сделал строгое лицо, по-прежнему не в силах скрыть искорки смеха в глазах, и сообщил:
- Ваше величество, если вы замахнулись на супружеский долг, то уверяю вас, что вы себя переоцениваете. Извольте спать, а то и в самом деле усыплю. И примите во внимание, что ее величество тоже нуждается в отдыхе после всего, что ей сегодня пришлось пережить.
- Разумеется, - согласился король. - Только я не понимаю, зачем ей для этого нужно куда-то уходить. Возможно, вы еще просто не привыкли к этому, но Кира - моя супруга. Это ее спальня, а это ее кровать, в которой ей и надлежит отдыхать. Если, конечно, ее не тяготит мое общество.
- Шеллар! - укоризненно ахнула Кира. - Как ты можешь такое говорить!
- Да, - вздохнул придворный маг. - Как я уже говорил, вам иногда удается находить приемлемые возражения... И чем старше вы становитесь, тем чаще. В этом отношении вы напоминаете мне вашего покойного дедушку. Тот годам к шестидесяти вообще достиг небывалого мастерства. Пойдемте, господа.
- Только скажите Эльвире, - попросила королева. - Она ведь тоже переживает, а я к ней, наверное, так и не зайду сегодня...
- И нечего вам туда ходить, - усмехнулся Жак. - Вряд ли там будут очень рады, если к ним кто-то вломится. А сказать ей уже сказали. Было кому.
- Он здесь? - загорелся король, в очередной раз подхватываясь со своего ложа. - Вы его видели?
- Здесь, - сказал Мафей. - Лежи ты спокойно. Он передавал тебе привет и обещал обязательно зайти, как ты и просил. Но не сегодня же.
- Вот именно, не сегодня, - подхватил мэтр Истран, подталкивая к выходу разговорчивую молодежь. - Ваше величество, прислать к вам кого-то из ваших придворных дам, чтобы помогли вам снять платье?
- Мне только придворных дам не хватало здесь в день моей свадьбы! окрысился король. - Сами разберемся. Спокойной ночи вам, господа. Хотя я сомневаюсь, что у вас она будет спокойной.
- Разумеется, - хитро прищурился Жак. - Этой ночью мы будем изо всех сил веселиться и пить за ваше здоровье. Кстати, помнится, Ольга вам обещала кричать 'горько!' на свадебном пиру?
- Что это значит? - не поняла Кира.
- Это обычай ее родины, - с улыбкой пояснил король. - Гости кричат, что им горько, чтобы жених с невестой поцеловались... и стало сладко. Только, к сожалению, свадебный пир не состоялся, да и Ольги здесь нет.
- Здесь есть я, - подмигнул Жак и, увернувшись от подзатыльника, которым его попытался наградить мэтр Истран, весело завопил: - Горько!
Его величество все-таки приподнялся и дотянулся до супруги, которая, осознав важность момента, тоже поспешила к нему наклониться.
И уж неизвестно, каково было гостям, а ему точно стало сладко. Так сладко, что у мэтра просто не поднялась рука все-таки усыпить своего неугомонного короля.
* * *
Не плачь, любимая. Зачем? Все ведь хорошо, все просто прекрасно. Иди ко мне, дай мне тебя обнять. Я весь вечер только об этом и мечтал. Это было ужасно - стоять рядом и не иметь возможности поговорить с тобой, прикоснуться к тебе... В этом, наверное, и состоит все неудобство призрачного состояния... Да что я все о плохом, жизнь прекрасна, и не стоит плакать, право же, не стоит. Все хорошо, мы живы и будем жить... жить долго и счастливо, как и положено в порядочной сказке. Как это замечательно - быть живым, чувствовать тепло твоего тела, запах твоих волос, соленый вкус твоей кожи... Не плачь, Кира, все будет хорошо. Я тебе обещаю. С нами больше ничего не случится. У нас будут дети, славные, здоровые и нормальные, не такие, как я, не тронутые никаким дедушкиным проклятием... Я тебе потом расскажу, просто поверь мне, что все будет хорошо. Нет, что ты, мне не больно. Почти совсем. И не плохо. Мне хорошо. Замечательно. Восхитительно. Я счастлив. Это невозможно описать, как я счастлив. Надо сначала умереть, чтобы понять, как прекрасна жизнь. Надо провести полдня, то корчась в судорогах, то слоняясь по дворцу в виде призрака, чтобы в полной мере познать всю прелесть собственного существования и научиться радоваться каждой мелочи, всему, что казалось незаметным и незначительным до сих пор... Научиться ценить просто саму жизнь, мир, который тебя окружает, людей, которым ты дорог... Не плачь, Кира, я люблю тебя, моя одноглазая королева, моя лучшая в мире женщина. Я никогда не говорил тебе об этом, потому что... ну, не привык я говорить такие слова. Я никому этого не говорил... Что значит - зачем? Как это - зачем? Да что ты такое говоришь, Кира, не смей такого говорить! Я бы не пережил, если бы это случилось с тобой. Ничего бы не стряслось с этой страной, она видала королей и похуже, чем Элмар. А по-твоему, безумец на троне был бы лучше? Не говори больше об этом, забудь и не вспоминай. И сними ты это платье, тебе же в нем
