- Согрелись? - спросил Жак.
- Да. Но, похоже, я все-таки простудился. Голова болит, и, кажется, насморк начинается. Удружили мне придворные дамы, нечего сказать. Ну с чего они взяли, будто я неравнодушен к этой девчонке?
- Вы сами себя вели так, будто действительно к ней неравнодушны. Стоит только вспомнить ваш покер на раздевание. А также уроки стрельбы, поездки на охоту, посиделки в вашем шатре и ваш потрясающей своей краткостью диалог с кавалером Лаврисом, когда вы его с Ольгой застукали. Кстати, что вы ему сказали?
- А он что, не сказал?
- Не то чтобы совсем не сказал... но уж слишком витиевато и иносказательно. Мне потом Мэнсор пересказывал и ржал при этом до колик. Ваши паладины до сих пор заключают пари, что же вы сказали на самом деле. А как это наш великолепный Лаврис позарился на такую невзрачную девушку, как Ольга?
- А в тот вечер она была популярна. Из-за волка. А Лаврис, сам знаешь, ему стоит женщину только заметить, и он уже делает стойку и идет к цели, не особо обращая внимание на красоту.
- Сдается мне, вы возревновали, ваше величество, - лукаво приподнял бровь Жак. - А сами изволите мне толковать о своем полном равнодушии?
- Не говори ерунды. С чего бы мне ревновать? Просто я подумал... На этих массовых пьянках вечно всякие безобразия случаются, а женщины - они существа загадочные... Пока они пьяные, мы им нравимся и они нас вроде как хотят, а когда они наутро уже трезвые, оказывается, что их подло обманули, обидели и опозорили... И что забавно, очень часто они действительно так думают. Вот мне и не хотелось, чтобы она наутро о чем-либо пожалела... Хотя, возможно я и ошибся. Возможно, она не из тех, кто жалеет о сделанном, каков бы ни оказался результат. Но в любом случае, Лаврис - не лучшее начало, ты не находишь? Вот я его и отозвал в сторонку и сказал ему два слова.
- Всего два? Надо же, как вы емко умеете выражаться. Лаврис изложил ваши два слова примерно так: 'Его величество изволил мне сообщить, что поскольку я широко известен в столице, как ловелас и похититель сердец прекрасных дам, он считает своим долгом напомнить мне, чтобы я вел себя с юной госпожой Ольгой подобающим образом и не позволял себе никаких вольностей, могущих бросить тень на ее репутацию.'
Король сложился пополам от хохота, уронив плед.
- Мне завидно, ваше величество! - напомнил шут. - Скажите же мне те заветные два слова, чтобы и я мог посмеяться.
- Я ему сказал 'яйца оторву!' - признался король, и они снова захохотали, уже вместе. - Похититель сердец! Еще один поэт-самородок выискался! Подарить ему учебник анатомии, что ли, чтобы он посмотрел наглядно, где у дамы сердце, а то он, похоже, путает его с совсем другим органом...
- Спасибо, что сказали, ваше величество! - засмеялся Жак. - Значит, выиграл граф Орри. Я с него за информацию бутылку стребую.
- Как ты меркантилен! Тебе что, не на что выпить?
- Дело не в выгоде, - возразил Жак. - А в принципе. А вообще, должен вам сказать, ваше величество, оставьте вы девушку в покое, если вы действительно к ней столь равнодушны. Она ведь к вам привыкает. Я заметил, она очень легко привязывается к людям, которые ей нравятся. Вы вот с ней общаетесь, гулять ходите, на охоту приглашаете...
- На охоту ее пригласил Элмар, - возразил король.
- И Элмара это тоже касается. Она его уже полюбила, как родного, хотя, на его счастье, не так, как меня... А вот закончится адаптация, и как она будет жить дальше? Что это вообще за адаптация, когда девушка вращается в обществе первых лиц королевства, а жить ей предстоит в совсем другой среде? Она привыкнет к вам, к Элмару, к вашему образу жизни, а потом ее выставят и предоставят самостоятельно выживать в нашей прекрасной столице. Вы хоть придумали, чем она будет зарабатывать себе на жизнь?
- Может, устроить ее в королевскую библиотеку? - предположил король. Или в какую-нибудь контору? Понятия не имею... Я думал над этим, ты совершенно прав, я не должен был поручать ее Элмару, и не должен был так тесно с ней общаться, но... Ты же помнишь, как все начиналось? Кто мог предположить, что все обернется таким образом? Что они подружатся с Азиль, что Элмар окажется у нее в таком долгу да и вообще так к ней привяжется... Я и от себя не ожидал, если честно... Я даже думал одно время пристроить ее ко двору, но теперь это равносильно тому, чтобы убить ее своими руками. Дамы ее сожрут.
- Женитесь вы на ней, ваше величество, - серьезно посоветовал шут. Ну, подумаешь, не самая лучшая королева для блага государства, зато вам будет приятно. Вы только скажите, а мы с Элмаром ее уболтаем.
Его величество выпростал руки из-под пледа и до крайности непристойным жестом показал своему шуту, что он думает о его предложении.
- Вот я тебе женюсь. Знаю я, как вы ее будете убалтывать. Его величество от любви сохнет, чахнет, и признаться не смеет, потому как робок и застенчив. Не смей даже думать обманывать бедную девушку и позорить своего короля.
Он снова закутался в плед и в задумчивости принялся набивать трубку.
- А где это вы плавать научились, ваше величество? - поспешно перешел на другую тему Жак.
- Вот в этой речке и научился, - проворчал король. - Сегодня.
- То есть, на самом деле вы не умели? - ужаснулся шут. - Мама дорогая, вы же утонуть могли!
- С чего бы я должен был утонуть? Я теоретически все знал, просто на практике не доводилось пробовать. Я прекрасно знаю, что человеческое тело легче воды, что утонуть можно, только если паниковать и трепыхаться, что для передвижения по воде следует грести руками и ногами... ну и так далее. Тем более, там речки той - мышь переплюнет, только и того, что глубоко. Да еще Ольга...
- А что Ольга?
- Она тут же бросилась раздеваться, чтобы меня спасать, и я поспешил ее уверить что меня спасать не надо. Она сказала, что отлично плавает, и если бы я начал тонуть, она бы меня вытащила.
- Эх, ваше величество! - засмеялся Жак. - Надо было притвориться, что тонете! Представляете, как романтично!
- Охренеть, какая романтика! Худая заморенная девушка тащит из воды на руках здоровенного мужика ростом в пять локтей...
Они одновременно представили себе эту картину и дружно заржали.
- Смех смехом, - сказал король, успокоившись. - Но она же простудиться могла. Она и так уже простуженная после той ночевки на охоте. Вот за это Элмару и следовало бы переживать, а вовсе не за то, что он ее потискал за неподобающие места... Может, правда, запретить ему пить королевским указом?
- Ваше величество, это жестоко. Не надо.
Король вздохнул и замолчал, зажав в зубах трубку и уставившись на огонь. Помолчав так минуту, он вдруг сказал:
- Это все-таки кто-то из придворных. Либо Лест, либо Варгис, либо Содилла. Поскольку все они достаточно молодые, за небольшие деньги они вряд ли рискнут загубить карьеру, а больших им никто не даст, за большие можно нанять мага и поопытнее. Значит, платят девочки натурой. Тогда Содилла отпадает, остаются Варгис и Лест.
- Это вы о чем? - уточнил Жак.
- О том, кто мне сегодня так славно удружил. И кто чуть не угробил моего кузена на руинах моста. А также развлекается потихоньку некромантией у меня под носом. Сегодня же попрошу Флавиуса пустить наружку за обоими и выяснить, к кому шастают по ночам мои придворные дамы. И попрошу мэтра Истрана проверить обоих на предмет подпольной некромантии. А потом устрою мерзавцу показательный суд, и, если это дело рук Алисы, пойдет за коренную, пусть ее папаша хоть лопнет.
- А если нет? - полюбопытствовал Жак.
- Не знаю. Посмотрю. Дориана дура, если она что-то и сделала, то только потому, что Алиса ею манипулировала. Анна и Селлия тоже дуры непревзойденные. Камилла с такими вещами связываться не станет... В общем, как-нибудь разберусь. А насчет прогулок с Ольгой ты совершенно прав, не следует мне так себя вести, а то еще и не то подумают. Так что, занимайся ты с ней сам. Я выясню насчет библиотеки, может, действительно туда и пристроим. А нет, так и без работы с голоду не умрет, все-таки у нее
