- О!
Я узнала цитату. И смутилась.
Через пару минут:
- И все-таки это забавно. Я имею в виду... трагичность, серьезность, углубленность в себя. Почему, когда пытаешься быть умной, чувствуешь себя как последняя дура?
Звук, словно из него вышибли весь воздух. Что-то среднее между стоном и смехом.
- Сокровище моего сердца... сделай одолжение... замолчи!
Я замолчала.
ТАНЕЦ ДВЕНАДЦАТЫЙ, СИРТАКИ
Crescendo
Все когда-нибудь кончается. Ночь. Жизнь. Самооправдания.
Для меня - почти уже закончилось. Оглушительно-белым шумом пришло сознание: вот оно, последнее утро...
...и тратится оно на бумагомарательство и мелкую бюрократию!
Последнее утро своей жизни я посвятила сведению старых счетов и устройству мелких пакостей собственным подданным. И политическим противникам. И военным союзникам. И вообще всем, кто не обладал ценной возможностью отправиться на тот свет, дабы накостылять 'усопшей' за подобные 'предсмертные' шуточки.
Кошмар.
Подчищение политических хвостов - занятие, мягко говоря, грязноватое. Духовному просветлению никоим образом не способствующее. Ну а если еще и подойти к делу... как бы это выразиться... творчески...
Бедная, бедная моя карма..
Мысли текли с этакой язвительной меланхоличностью, но насладиться угрызениями совести не получалось. Вместо возвышенного, скорбного и торжественного настроения, приличествовавшего серьезности момента, я ощущала лишь легкое раздражение. И - отдаленно, будто сквозь пластиковую стену мелочное такое самодовольство. Из серии: 'Сделал гадость - на сердце радость'.
Гадостей я за последний час наделала столько, что хватило бы на дюжину отправляющихся прямиком в ад грешных душонок и одного не вписавшегося в рай праведника.
Дийнарра, мой личный секретарь, мерно расхаживала по пустому кабинету, сосредоточенно водя световым пером по электронному блокноту и излагая очередное дело. Я сидела, забравшись с ногами в огромное кресло (единственный предмет обстановки), и следила за танцем световых зайчиков на стене. Когда делаешь что-то неприятное - посмотри на красоту, и грязь не заденет тебя.
В теории.
- ...Таким образом, остается вопрос о переструктурировании генетической линии Ашш...
- Да нет, о ее консервации. Этот генкомплекс надо изъять из активного использования и запрятать куда-нибудь в самый дальний угол. И молиться, чтобы он никогда более не понадобился, - буркнула я.
- Традиционно подобные вопросы должны находиться в ведении старшей генохранительницы, - осторожно попыталась воззвать к разуму Дийнарра.
Увы, бесполезно взывать к тому, чего у меня отродясь не было.
Зажмурилась, подставляя лицо солнечному свету, купаясь в тепле и сонной неподвижности, бессовестно наслаждаясь каждым мгновением.
- Если оформлю это как предсмертную волю, Ви не останется ничего другого, как состроить вежливую мину и проглотить все не поморщившись.
- У тебя набирается объемный список этих 'предсмертных пожеланий', довольно сухо заметила Дийнарра.
- И вам придется выполнить их все. И не забывать при этом делать вид, что вы крайне счастливы, - очень, очень мягко сказала я. И приоткрыла один глаз, чтобы взглянуть на свою секретаршу.
Когда-то, лет двадцать назад, Дийнарра была дарай-княгиней. Когда-то. Теперь об этом напоминала лишь захватывающая дух перламутровая красота да изощренность в грязных политических махинациях. Передо мной стояла молодая эль-леди, гордая, сильная и непредсказуемая. Во лбу мерцал и переливался силой живой камень, символизирующий ее новый статус: тело, вмещавшее когда-то личность дарай- княгини, было проведено через сложный трансформационный каскад, позволивший девушке восстановить утраченные когда-то способности. И (это оказалось непредвиденным побочным эффектом, крайне заинтересовавшим Аррека) избавивший ее от генетически обусловленной верности своей Эйхаррону.
Укутанная от шеи до кончиков пальцев в элегантное платье, с волосами, поднятыми в высокую прическу, она казалась не женщиной, а образцом сдержанности и скромности.
Угу.
Образец.
Скромности.
По моим сведениям, у Дийнарры было три постоянных консорта из трех разных кланов и полдюжины неофициальных любовников. Что, заметим, отнюдь не мешало ей заводить мимолетные связи и бессовестно флиртовать, если девушка чувствовала возможность заполучить еще одного политического союзника.
Разумеется, при условии, что этот союзник не принадлежал к ее бывшей расе. Людей Дийнарра ненавидела с тихим, пугающе безмятежным фатализмом. Те из эль-ин, которые исходили гневом и клялись отомстить 'хумансам', может быть, когда-нибудь и смогут отодвинуть эти чувства в сторону. Но Ди... У меня не было ни малейших сомнений: она не забудет. Не простит.
- Маневры, маневры, - пробормотала я себе под нос. - Тактические отступления и обманные ходы. Так много совершенно неожиданных удовольствий ожидает нас в засадах по углам и канавам.
Она насторожилась.
- Что... - с милой улыбкой спросила я, - ты можешь рассказать мне о генетических экспериментах Великого Дома Лиир? Точнее, об их грандиозном - и кровавом провале?
Она застыла в дарайской неподвижности. Потом вздохнула, точно досадуя на себя за это проявление инстинктивного страха. Когда-то Дийнарра принадлежала к Эйхарронскому Дому, увязшему в кровавой вендетте с Домом Лиир. Вендетте, которая была как раз результатом того... хм... провала.
Женщине с таким интеллектом, как у Дийнарры, не понадобилось много времени, чтобы провести мысленное сравнение и сделать соответствующий вывод.
- Дерьмо. Ты и правда серьезна!
- Как сердечный приступ, - заверила я. - Эта эйхарронская история не должна повториться на Эль-онн. Внеси консервацию линии Ашш в список и не заставляй меня повторять дважды. Увольнение в последний рабочий день будет плохо смотреться в твоем резюме.
- Все будет сделано, госпожа. Для протокола: я не одобряю. Решение, конечно, необходимое, сколь бы жестоко оно ни было, но с политической точки зрения оно вызовет больше проблем, чем решит.
- Сегодняшний вечер амортизирует самые тяжелые политические последствия. Что до твоего одобрения... Я подумаю, как загладить свою вину.
- Да ну? - Она типично по-дарайски заломила бровь. Подвижных эльфийских ушей Ди приобрести еще не успела, хотя я слышала, что она над этим работает.
- Конечно, - клыкастая улыбка. - В конце концов, благоразумная Мать клана должна считать поддержание хорошего отношения к себе со стороны непосредственных подчиненных первоочередной задачей. Есть столько... разнообразных способов, которыми они могут дать ей почувствовать свое... неодобрение.
- Никогда не слышала ни об одном из них, - распахнув честные глаза, заверила меня Дийнарра.
- Позволь посоветовать тебе немного поработать над мимикой, Ди, дорогая. Ты врешь слишком грубо для занимаемой тобой должности и связанных с ней профессиональных обязанностей.
- Я всенепременно последую вашему совету, о светлая госпожа.
Я снова закрыла глаза и опустила голову, позволяя прядям скрыть выражение лица. За всем этим добродушным, почти дружеским подшучиванием, за всем беззаботно-деловитым фасадом хорошо устоявшихся рабочих отношений стоял простой и неприглядный факт: личный секретарь Хранительницы - это сила, с которой следует считаться. А Дийнарра тор Шеррн - сила, с которой не считаться просто опасно.
Даже мне. Особенно мне.
