Неожиданно девушка поднялась в полный рост, рывком скинула с себя одежды, смело расставила ноги - и свет, словно привороженный, ринулся в ее лоно. Дьяченко с открытым ртом наблюдал чудодейство: Амелиска, точно семя, впускала в чрево свет. Сумерки становились все гуще. Наконец стемнело, как ночью. Вместо звезд во тьме манили блестящие очи красавицы. Отливали серебром ее рога. Амелиска приоткрыла рот, прошептала призывно: 'Мы одни...' И тогда птица-желание, больше не в силах сдерживать себя, взмахнула крылами, коснулась чудесной груди Амелиски...
Привал закончился. Возрожденный свет лучистым горном сыграл подъем. Амелиска прощальным взором поцеловала след на примятом мху. Боясь расплескать, Дьяченко еще возился с чашей блаженства. Но это длилось недолго. В другой раз прогремела команда. Перевязав раненых, вновь призвав в союзники отвагу и мужество, отряд спасателей тронулся в путь.
- Хочешь? - хохотнув, спросил Владомир и ткнул указательным пальцем вверх. Там, в дальней неизведанной части свода, обгоняя друг друга, мчались тысячи огненных бликов. Дьяченко невольно вздрогнул.
- Ха-ха-ха, ты не понял. Я и не думал отправлять тебя на небо. Вот что я имел в виду!
С этими словами здоровяк-отрок, точно пушинку, подкинув Дьяченко, посадил себе на закорки. Тотчас Валька увидел впереди такое, от чего у него захватило дух. Он безотчетно вцепился в рога Владомира и затряс с неистовой силой.
- Ну-ну, парень, потише. Ты обломаешь мне рога. А безрогий отрок намного ужасней рогатого человека, поверь мне...
Дьяченко не слышал веселого трепа Владомира. Вцепившись взглядом в горизонт, он теперь боялся отвести от него взгляд, боялся упустить малейшую подробность. Ведь впереди... Впереди, куда хватало глаз, простиралась золотая долина. Подвижная, неугомонная, клокочущая, как расплавленный металл. Веющая в лицо вместо свежести печным жаром. Пышущая огнем, манящая огнем. Никогда еще, казалось человеку, он не видел огонь таким живым, таким родным. Устало вздохнув, Валька подумал, как долго он искал этой встречи. Встречи с огнем-земляком, огнем-землянином. На ум пришла старая детская клятва: 'Мы с тобой одной крови'.
Лава звала к себе не только человека. Тысячи, десятки тысяч живых ручейков - Валькин взор мгновенно сбился со счета - стекали к ней. Возбужденно что-то выкрикивая, радостно жестикулируя или, глубоко уйдя в себя, молча переживая в душе утрату или победу, к привольно разлившейся лаве шли и шли спасатели душ. Разноликие, разноязыкие, разноплеменные.
Дьяченко смотрел на все, открыв рот и выпучив очи, точно рыба, угодившая на крючок, - одновременно со страхом и изумлением... Вдруг что-то заставило его оглянуться. Пораженный фантастической картиной золотой лавы, он, казалось, окончательно лишился способности удивляться. Но... но отсутствие лабиринта и в самом деле было странным. Позади - ничего. Не видать даже расплывчатых, съедаемых горизонтом очертаний. А ведь прошли-то пустяк каких-то два или три километра. По абсолютной равнине. 'Ну и Бог с ним', вздохнув, Дьяченко вновь обратил взгляд в сторону лавы.
- Звен, - раздался рядом чей-то взволнованный голос.
- Звен! Звен! - волной накатило отовсюду.
- Звен!! - не единожды отозвалось эхо.
- Звен, - произнес снизу голос, скорее, даже два голоса, наложенных один на другой. Прозвучало это так необычно, что Дьяченко, не удержавшись, немедленно глянул туда, откуда донесся двойной голос. Посмотрел и еще крепче вцепился в рога Владомира. Юфилодор продолжал изумлять человека. На каких только фантастических созданий ни насмотрелся Валька, но такое видел впервые. Похожее на бабу, кряжистую, полную, но удивительно шуструю, источающую всем своим большим телом тепло и радушие. С лицом, утыканным глазами, будто родимыми пятнами. Одно из очей, кажется, седьмое, вращалось... Растерявшись, Дьяченко не сумел с первого раза сосчитать, сколько было глаз в самом деле. Око размером со сливу, золотисто-желтое, как ее мякоть, непрерывно вращалось вокруг головы двухголосого существа. Точно спутник вокруг светила вращалось... Вдруг глаз замер и бесцеремонно уставился на Дьяченко. От неожиданности тот вздрогнул, потерял равновесие и едва не свалился с плеч Владомира.
- А-ха-ха! - зазвенел близко знакомый беззаботный смех. - Ты что, никогда не встречал фэзиров?
Амелиска, незаметно вынырнув из толпы, откровенно потешалась над парнем. Валька же будто воды в рот набрал, продолжая тупо и молча разглядывать странное создание. Ох, и несимпатично оно было Вальке!
Внезапно седьмой глаз вновь пустился в нескончаемый бег вокруг многоокой головы, и Дьяченко сразу стало ощутимо легче.
- Звен, - повторило необыкновенное существо. - Мы вышли к Звену. Долгий, как плач моих предков, поход окончен.
- Но остался еще псирак! - вспыхнул Владомир. Неизвестно, что вызвало недовольство отрока, только тот вдруг, грубо стащив человека с плеч, чуть ли не кинул на землю.
- Вот, черт! Ты, чудо рогатое, чтоб тебе! - выругался Дьяченко, потирая ушибленную ногу. Ему сегодня явно не везло - то его на руках носят, то швыряют оземь. Ни здоровяк-отрок, ни странный фэзир никак не отреагировали на Валькину реплику. Лишь Амелиска, искренне посочувствовав ему, протянула другу руку. Глянула с укоризной на своего могучего соплеменника.
- Ты совершенно прав, Владомир, - фэзир моргнул в знак согласия седьмым оком. - Остался псирак. Последний и самый сложный этап.
- Но мы с честью преодолеем его! Да, приятель? - Владомир с обычным добродушием хлопнул Дьяченко по плечу. Куда только подевалась минутная вспыльчивость отрока!
- Блин, то ты меня на рогах... тьфу, на плечах носишь, то на землю кидаешь, то опять как ни в чем не бывало трепешься. Что вы за порода такая отроки? - проворчал обиженно Валька.
- Ладно, не ной. Ты же человек, да еще воин. Не такое приходится терпеть... Ну извини, если сделал больно. Со мною всегда так. Стоит только заговорить о псираке, как я мгновенно завожусь.
- Да что же это, черт подери, за чушь такая, из-за которой мне чуть шею не сломали?! Амелиска, хоть ты объясни!
- Спокойно, Вал, спокойно, - привстав на цыпочки, девушка нежно поцеловала Дьяченко в лоб. - Я сожалею, что Владомир сделал тебе больно. Поверь мне, он не хотел этого. Ведь псирак и в самом деле не просто... Но прежде позволь мне познакомить вас. Вал, это Освенца, наш фэзира-оракул. Освенца, это Вал. Он человек.
- Постой. Ты сказала: фэзир... ра. Это что же значит... Освенца женщина?
- А почему это тебя так удивляет? - улыбнулась Амелиска. В ответ Дьяченко смутился: - Да так. Честно говоря, я уловил небольшое сходство. Освенца похожа на мою покойную бабу Катю.
Услышав признание человека, Освенца минут на десять развеселилась, смеялась, как и говорила, в два голоса. Двухголосый смех одновременно завораживал и пугал.
- Человек подкупает своим простодушием! Неужели для Бога так важна эта податливость и способность к легкой вере?
Занятый собственными мыслями, Дьяченко не понял, что хотела сказать фэзира-оракул.
- Амелиска, ты так и не объяснила смысл этого... как его... псирака. Что в нем такого страшного, что Владомир потерял над собой контроль?
Здоровяк-отрок подозрительно уставился на человека: не издевается ли тот. Но Дьяченко было не до смеха.
- Страшного? С чего ты взял? - фыркнула девушка. - Напротив, псирак - это... Попробую объяснить с помощью привычных тебе понятий. Псирак соответствует высшей ступени духовного роста. Это своего рода испытание, которое предстоит пройти всем душам. Свободным душам. Ну а мы здесь как раз для того, чтобы подготовить их к прохождению через псирак. Да, Вал, ради этого мы добровольно спустились в ад. Все до одного, и ты в том числе, - Амелиска по очереди коснулась рукой Владомира, Освенцы и Дьяченко, - и те тоже, и те, девушка кивнула, взглядом и жестом показывая далеко-далеко вперед. Дьяченко проследил за ее взглядом и не увидел конца и краю армии спасателей душ. Присвистнул с невольным восхищением:
- Да вас тут сотни тысяч! Когда вы сражались в лабиринте, мне казалось, вас гораздо меньше.
- Хм, а ты не думал о том, что такой лабиринт... не один? - в два голоса воскликнула Освенца. - Представь, таких лабиринтов бесчисленное множество и в каждом из них своя армия спасателей. Отроки,
