успела. Напоследок, вытащив из кармана отцовскую трубку, Нечаев невольно вспомнил Гасовского, который отказался от такого ценного подарка. Может, капитан-лейтенант разрешит ее оставить?
- Браеровская... Отличная трубочка, ничего не скажешь. Прокуренная... - произнес Мещеряк, повертев ее в руках. - Но я, к сожалению, не могу... Трубочка-то английская. Соображаешь? - И уже официальным тоном закончил: Но вы не беспокойтесь, Нечаев. Она будет цела. Получите ее, когда вернетесь.
Нечаев промолчал.
- А значки... Значки отвинтить? - спросил Игорек.
- Разумеется.
- Но мы ведь потом все-равно снимем робу?
- Отвиньтить, - повторил Мещеряк.
- Ну, это уже не снимешь... - Троян завернул рукав фланелевки и показал татуировку.
- Да, к сожалению, это уже не вытравить... - подтвердил Мещеряк. Что там у вас?
- Якорь... И еще русалка.
Троян согнул руку в локте, синяя русалка ожила, взмахнула хвостом.
- Это еще куда ни шло... - пробормотал капитан-лейтенант. - Было бы хуже, если бы звезда... Пришлось бы мне тогда вас отстранить. Черт, как это я упустил из виду!..
Он покачал головой и усмехнулся, признавая свою ошибку. И сразу снова стал строгим.
- Хорошо, что напомнили, - сказал он. - Больше ни у кого нет татуировок? Слава богу. Так вот, товарищи...
Только теперь Нечаев заметил, что в углу комнаты лежат четыре тюка. Не иначе как снаряжение... Он подобрался и стал слушать.
- На вас возложена задача...
В лампе потрескивало пламя. Николай Сергеевич ерзал на стуле. А они вчетвером вслушивались в тихий голос капитан-лейтенанта, объяснявшего боевое задание.
- Дальнейшие указания получите на месте, когда командир лодки уточнит обстановку, - сказал Мещеряк. Он покусывал губы, заставляя себя говорить тихо, спокойно, хотя ему хотелось кричать. Он знал, на что посылает этих ребят. Будь на то его воля, он пошел бы с ними. - Так вот, лодка будет ждать вашего возвращения. Но может случиться... Тогда она придет за вами через четверо суток. Эта или другая. Повторяю, точно через четверо суток. И вам это время придется пересидеть на берегу. Старик, о котором я вам говорил, предупрежден. Он работает сторожем на винограднике, там и живет. Он переправит вас в безопасное место, а потом снова вывезет в море... Напоминаю пароль. 'Де твоето момиче?' Старик должен ответить: 'Легна сп вече, аго!' После чего надо сказать: 'Иван Вазов', на что старик ответит: 'Под игото'. Роман в три части'. Постарайтесь запомнить.
- Этот старик болгарин? - спросил Троян.
- Я и забыл, что ты с Болгарских хуторов, - Мещеряк впервые улыбнулся. - Что ж, это к лучшему. Стало быть, легче запомнишь. Повтори.
- 'Де твоето момиче?'
- 'Легна сп вече, аго!' - ответил Мещеряк.
- Иван Вазов.
- 'Под игото'. Роман в три части, - снова сказал Мещеряк. - Первые две фразы взяты из этой книги.
- А кто он, этот Вазов? - спросил Игорек.
- Писатель, - вмешался в разговор Николай Сергеевич. - Кстати, свой роман он написал у нас в Одессе.
- И вот еще что... - сказал Мещеряк. - Если сторожа на месте не окажется, пробирайтесь в город. Вот на этой бумажке записан адрес сапожника. Пароль тот же. Но бумажку попрошу уничтожить на лодке. Сжечь. В походе успеете выучить наизусть и пароль, и адрес. Лады?..
Он сказал на этот раз не 'ясно', а 'лады', и от этого невоенного слова у Нечаева как-то сразу потеплело на сердце.
- Но будем надеятся, что до пароля не дойдет... От души желаю вам этого, - сказал Мещеряк и повернулся к конструктору. - Николай Сергеевич, теперь ваш черед... Что вы хотите сказать им напоследок?
Не только по лицу, но даже по рукам конструктора, теребившим край клеенки, было видно, что он тщетно старается совладать со своим волнением. Он все еще горбился под тяжестью той ответственности, которую взял на себя. Он верил в свою торпеду. Он вложил в нее свое сердце. Но все ли он учел в процессе испытаний?.. Только жизнь могла ответить на этот вопрос. Эх, если бы он мог испытать своего 'дельфина' в боевой обстановке! Сам, не подвергая других опасности... Какое это было бы счастье!.. Но это предстояло сделать другим. И он знал, что, если с ними что-то случиться, если окажется, что это произошло по его вине, он уже никогда не простит себе этого.
Он медленно-медленно посмотрел на Трояна, на Нечаева, на Сеню-Сенечку и веснушчатого Игорька, словно стараясь запечатлеть их в своем сердце навсегда, и выдавил из себя:
- Нет, мне нечего добавить... Впрочем, я прошу вас, друзья мои, не забывать, что надо регулировать редукционный клапан.
И умолк, понурив голову, втянув ее в узкие плечи.
- Тогда все. - Мещеряк поднялся, отодвинул стул. - Инструктаж окончен.
Их ждала машина. Устроились на тюках со снаряжением. Капитан-лейтенант что-то сказал часовому, и тот открыл ворота.
Резкий лунный свет выбелил дорогу, на которую от деревьев и заборов ложились четкие тени. Машину перекашивало и бросало из стороны в сторону. Слышно было, как пусто гудят телеграфные столбы. Хотелось курить, но папирос не было - Мещеряк отобрал их вместе со спичками фабрики 'Кастрычник', вместе со значками ГТО и 'Ворошиловский стрелок', фотографиями и документами.
Ехали быстро. Но их то и дело останавливали патрули. И тогда острые лучики карманных фонариков напряженно ощупывали их лица, слепили глаза. Потом фонарики гасли, люди с винтовками отступали в темноту, и машина снова набирала скорость.
Вскоре тенистые усадьбы Большого Фонтана остались позади, и машину плотно обступили дома. Улицы были темными, глубокими.
Город отдыхал от жары, от вражеской авиации и артобстрелов.
Затем машина нырнула под виадук. К порту вел крутой спуск, мощенный булыжником. Часовой поднял шлагбаум, и машина легко покатила по асфальту портового причала.
В порту теснилось множество судов. Были тут и боевые корабли, и транспорты. А когда машина въехала на Карантинный мол, Нечаев, вглядевшись, увидел подводную лодку, которая была темнее воды и неба.
Затем он разглядел на палубе лодки два длинных металлических цилиндра и понял, что в них находятся торпеды, которые, очевидно, привезли заранее.
На моле не было ни души.
Капитан-лейтенант Мещеряк, ехавший в кабине, выбрался на подножку и, держась рукой за борт, велел снять с машины тюки со снаряжением. 'Осторожно', - сказал он, хотя в этом предуперждении не было никакой надобности, и замолчал, подумав о том, что в такие минуты люди часто произносят ненужные слова.
Тюки уложили рядом. Нечаев выпрямился и посмотрел на Мещеряка.
Было непонятно, чего он мешкает. Мещеряк то и дело посматривал на часы. Видимо, он кого-то ждал.
И дествительно, вскоре на мол въехала камуфлированная 'эмочка', и капитан-лейтенант одернул китель, расправил плечи.
Из 'эмочки', которая остановилась рядом с полуторкой, вышел высокий человек в черном реглане. Мещеряк подбежал к нему и застыл, поднеся руку к козырьку.
- Твои люди? - спросил человек в реглане хриплым голосом. - А где конструктор?..
- Остался на базе.
- Мог бы и приехать... Это ты распорядился так?
- Я, товарищ генерал, - сознался Мещеряк.
- Ну ладно... - Человек в реглане направился к Нечаеву и его друзьям. - Здравствуйте, товарищи...
