- Где вы это раскопали? - спросил я, кивая на Бадди Холли с его палочкой.
- Расследованиями внутри страны занимается ФБР, они и снабжают нас информацией, - пояснил Бадди Холли.
- Ясно, - сказал я. Красный 'форд-бронко', какой когда-то был у Сьюзен, съехал с моста и свернул на Мэйн-стрит, направляясь к Ситисквер. Мы заставим их помочь нам.
Айвз встал.
- Периодически поддерживайте связь с нами, - промолвил он. - Мы же будем держать носы по ветру и отдавать вам все, что удастся отыскать.
Услышав бульканье (Хоук стал наливать себе очередную порцию вина), Бадди Холли закрыл папку, сунул ее в кейс и встал.
Айвз открыл дверь.
- Счастливой охоты, - пожелал он.
И вышел. Бадди Холли двинулся следом.
- Рад был помочь, - сказал он. - Всего хорошего.
- И мы были рады, - отозвался я. - А вот ваше сходство с Бадди Холли не делает чести последнему.
24
КОГДА ПРИЕХАЛА РЕЙЧЕЛ УОЛЛЕС, ХОУК У ДАЛЬНЕЙ стены гостиной делал отжимания, стоя на руках. Я представил их друг другу, и стоящий вверх ногами Хоук, не прекращая упражнений, поздоровался.
- В последнее время у нас не было возможности нормально позаниматься, - пояснил я, - поэтому мы несколько лихорадочно наверстываем упущенное.
Рейчел Уоллес улыбнулась, потянулась ко мне и поцеловала. Она хорошо выглядела. Темные волосы были убраны с прелестного личика. Косметика положена умело и со вкусом. Носила она серые слаксы и белую, открытую у ворота блузку, черный бархатный пиджак и черные туфли на высоченном каблуке. Целуя, она взяла меня за руку, а после того, как поцеловала, несколько секунд не отпускала мои пальцы, отступив на шаг и рассматривая меня. Ногти ее сверкали бесцветным лаком. На цепочке на шее болтались черные очки.
- Как ты? - спросила она.
- Могу работать, - сказал я. - Может быть, даже эффективно. Благодарю за то, что приехала.
- Ерунда, - отмахнулась она. - К тому же мой издатель проживает в Бостоне, поэтому поездку я выдала за деловую. Расходы тоже. Прежде чем вернусь, позавтракаю с Джоном Тикнором и придам всему этому легитимность. Ты, кстати, помнишь Джона?
- Да, - кивнул я. - Однако поскольку я зарегистрированный сыщик, то должен буду сообщить властям о ваших финансовых махинациях.
- Понятно, - сказала она. - Но для начала было бы неплохо сделать мартини.
- Мы тут на полном гособеспечении, - похвастался я. - Поэтому имеется бутылка виски, правда дрянного, но после двух рюмок перестаешь замечать. К тому же оно удаляет налет с зубов.
После сотни отжиманий Хоук сделал кувырок вперед и принялся совершать приседания.
Я налил Рейчел немного виски и кинул в стакан льда. Себе льда добавлять не стал.
- Почему не пиво? - спросила она.
- Виски действует быстрее, - заявил я.
- Верно, - согласилась Рейчел. - Много пьешь?
- Не так много, как хотелось бы, - сказал я.
- Почему же?
- Нужно оставаться трезвым, - заявил я. - Я на работе.
Рейчел Уоллес чокнулась со мной и глотнула примерно унцию скотча.
- Не хочешь рассказать о своих чувствах? - спросила Рейчел.
Я покачал головой:
- Нет, не сейчас.
Она посмотрела на Хоука:
- Может, хочешь пойти куда-нибудь и поговорить в другом месте?
- Нет, - сказал я. - Чувств на самом деле навалом. К тому же меня не смущает разговор в присутствии Хоука. Просто сейчас мне это не поможет, я должен заниматься совсем другими делами. А когда все закончится, тогда, может быть...
- Понимаю, - кивнула она. И сделала еще глоток скотча. - Ладно, давайте займемся делом. Как вы намереваетесь его провернуть?
- Не знаю пока, как именно, - сказал я. - Знаю лишь, как мы его проворачивать не будем. Мы не станем просить помощи у федералов. Люди, с которыми мы успели переговорить, с трудом отыщут собаку на кошачьей выставке.
В кухню вошел Хоук. Он был без рубашки, и его торс, голова и лицо блестели от пота. Дыхание было спокойным и размеренным. Он достал из холодильника бутылку шампанского 'Мюэ и Шандон' и откупорил ее. Когда пробка вылетела с легким хлопком, Хоук налил в широкий винный бокал шампанского и сказал:
- Не удивительно, что все рушится в этой стране. Проклятое правительство не может даже обеспечить нас бокалами для шампанского.
- Да, уж на это у республиканцев должно было хватить ума, - согласился я.
Мы прошли в гостиную, и Рейчел Уоллес села на диван, положив ноги в туфлях на кофейный столик и вытащив из сумочки небольшой блокнот.
Я, баюкая свой стакан виски, присел за кухонный стол, Хоук прислонился к дверному косяку. Бокал он держал в левой руке, бутылку шампанского в правой и смотрел на Рейчел Уоллес. Она тоже взглянула на него и улыбнулась. Хоук улыбнулся в ответ. В этой улыбке ничего не проскользнуло.
Ни тепла, ни неискренности. Хоук общался с другими только тогда, когда сам этого хотел.
- Почему вы на меня смотрите? - спросила Рейчел Урллес. В голосе ее не прозвучало враждебности, просто любопытство.
- Вы очень приятная женщина, - отметил Хоук.
- Благодарю, - сказала она.
Хоук продолжал смотреть на нее, и Рейчел удивленно воззрилась на меня.
- Хоук не может поверить, - объяснил я, - что женщина, если она, конечно, не уродина, не вешается от страсти ему на шею.
Улыбка Рейчел Уоллес стала еще шире.
- Это правильно, - сказала она. И, взглянув на Хоука, добавила: - Даже я с трудом сдерживаюсь.
Хоук налил себе еще шампанского.
- Вы меня успокоили, - сказал он с гнусавым акцентом. - Ненавижу чувствовать себя неуверенно.
- Представляю, - засмеялась Рейчел Уоллес. - Уверена, вы к такому не привыкли.
- Хотите еще виски? - спросил Хоук.
- Да, - сказала Рейчел Уоллес.
Хоук взял бутылку и плеснул ей виски поверх оставшихся в стакане кубиков льда.
- Вы настоящая лесбиянка? - спросил он.
- Настоящая, - подтвердила Рейчел.
- Ну что же, - сказал Хоук. - По крайней мере, экономия на бабских спиралях.
Рейчел, отпив при этих словах глоток, не выдержала и расхохоталась, едва не подавившись.
Хоук ухмыльнулся. На сей раз с теплотой.
Я похлопал Рейчел по спине. Наконец она прекратила кашлять и допила свое виски.
- У Хоука специфический взгляд на проблемы секс-меньшинств, - сказал я. - Ты нашла еще что-нибудь про Костиганов?
Рейчел глубоко вздохнула.
- Да, - кивнула она. - Например, адрес его жены.
- Бывшей, - уточнил я.
- Насколько я поняла, тони не разведены, - сказала Рейчел Уоллес.
- Где же она живет?
