Она посмотрела на меня так, словно я вырвал ее из мира грез.
- Думаю, все они таковы, - сказала она.
- Очень хорошо, - кивнул я. - Но меня не интересуют все. Меня интересует Рассел Костиган-ЛЗернее, если по правде, он меня не интересует, просто я хочу знать, где он может пребывать.
- Если бы мне пришлось гадать, - сказала женщина, - я бы предположила, что он в Коннектикуте. Там у них есть завод по производству оружия, включающий в себя испытательный и тренировочный полигоны. Очень секретное производство. Расселу нравится играть в прятки тогда, когда его убежище заведомо в безопасности.
- А где именно в Коннектикуте? - спросил я.
- К западу от Хартфорда, рядом с городком под названием Пекод.
- А как называется компания?
Она покачала головой:
- Не знаю. Понятия не имею, существует ли она под вывеской 'Транспена' или же под собственной.
- У них не было заморочек с рабочими несколько лет назад?
Она снова, на этот раз раздраженно, покачала головой.
- Я больше ничего не знаю. Семейному бизнесу я стараюсь уделять как можно меньше внимания. Кстати сказать, Рассел, по возможности, делает то же самое. Какое-то время в Вашингтоне он занимался лоббизмом. По крайней мере, так он это называл. А на самом деле устраивал гулянки и ходил на вечеринки, в самом крайнем случае с кем-нибудь обедал в 'СанСуси'. Думаю, отец отослал его туда- только бы чем- нибудь занять. Но его маменьке это нравилось. 'Рыжик договаривается с правительством' , - говорила она.
- Рыжик?
- Господи, это просто Грэйс его так обозвала. Вы ее видели?
-Да.
- Она уникальна, - сказала Тайлер Костиган. - Маленькая жирная баба. Дура. Ей, наверное, лет шестьдесят пять, она разговаривает, как ребенок, и крутит обоими мужиками как хочет.
- Детей больше нет?
Тайлер Костиган улыбнулась:
- Только Рыжик. - И 'р' у нее получилось как 'в'.
- Обожаемое дитятко, - хмыкнул я.
- Он во многих отношениях обожаемый, - сказала женщина. - Кроме... - И тут откинулась на спинку, подыскивая нужное слово. - Просто он живет в... Она сделала беспомощный жест правой рукой. - В общем, он какой-то ненастоящий. Забавен, смешон, добр, нежен, но, как только надвигается что-то серьезное, он тут же отходит. Он никогда никого не любил. Может быть, только Грэйс, которую сейчас возненавидел.
Солнце, по-видимому, зашло, и в комнате стало намного темнее.
- Возможно, отсюда шлюхи. Они не требуют того, что он не может им дать или не умеет предложить. Но если хоть одна из них потребует чегото большего, он тут же исчезнет.
- Судя по всему, Рассел у Сьюзен первый любовник, - сказал я. - И она не шлюха.
Она расправила юбку, хотя на ней и так не было ни единой морщинки.
- Знаю, - сказала женщина. - Прошу прощения. Просто таким образом я их унижаю.
- Понимаю вас, - кивнул я.
- Если бы я была мужчиной, - сказала она, - вряд ли бы вы позволили мне так о ней отзываться.
- Нет, - возразил я. - Если бы я не нуждался в вашей помощи, я бы и сейчас не позволил вам говорить такое.
Она села прямее и слегка отклонилась назад, словно пытаясь внимательнее меня рассмотреть.
Она вновь расправила юбку на бедрах.
- Вам ведь совершенно точно известно, чего вы хотите?
- Да, - сказал я.
Мы замолчали:
- Любовь - штука сложная, - произнесла она.
Я ничего не ответил.
- Ну почему все так жестоко, - сказала Тайлер Костиган.
На меня она не смотрела, а наблюдала за тем, как над озером Мичиган день превращается в вечер. Я смотрел туда же.
- Почему любовь такая жестокая? - Она отвернулась от окна и пронзительно посмотрела мне в лицо. Слегка нагнулась над разглаженной юбкой, не убирая рук с бедер. - Вам известно почему? - спросила она.
- Первородный грех, - сказал я.
Когда я вышел из дома, где проживала Тайлер Костиган, к тротуару подъехал темно-бордовый четырехдверный 'понтиак'. Передняя и задняя дверцы со стороны тротуара одновременно открылись, и из каждой выскочило по мужчине. Первый носил серый узкий костюм и черную, распахнутую у ворота рубашку - кончики ее воротничка вылезали на лацканы пиджака. Он был повыше меня, и его черные волосы были зачесаны назад и лежали волнами. Выскочивший с заднего сиденья носил дизайнерские джинсы, сапоги на высоком ковбойском каблуке и сия ющую коричневую кожаную куртку с коротким мандаринового цвета воротничком. На воротничке - ремешок, видимо, на случай тайфуна. У него была рыжеватая, коротко подстриженная бородка и коротко стриженные курчавые волосы. Кварталом дальше из-за поворота выехал серый 'плимут' и остановился у поребрика с включенным двигателем.
Тот, что в костюме, сказал:
- Полезай в машину, мы хотим с тобой побеседовать.
Его приятель встал слева от меня. Куртка у него была расстегнута.
- Вы от Костигана? - спросил я.
Тот, что в костюме, что-то промычал и дернул головой в сторону отворенных дверей 'понтиака'.
- А О чем это вы хотите со мной побеседовать? - поинтересовался я.
- Мы хотим побеседовать о том, чтобы ты не совал свое поганое рыло туда, куда твое поганое рыло не приглашают.
- А, - протянул я, - значит, разговор пойдет и об этом тоже.
- Давай, давай, - сказал он и откинул полу пиджака, чтобы я смог увидеть пистолет у него за поясом.
-Ну-ка, еще разочек покажи, - попросил я.
Он снова распахнул пиджак, и я провел мощнейший удар левой под ребра, туда, где заканчивается грудина. Это парализовало диафрагму, он задохнулся, сломался пополам и грохнулся лицом вперед на мостовую. Рука курчавого метнулась под куртку к левой подмышке. Водитель 'понтиака' распахнул со своей стороны дверь и тоже вылез из машины. Правым кулаком я нанес курчавому сильный и точный удар в нос. Моментально полилась кровь. Пистолет наполовину показался из кобуры, но все еще оставался у курчавого под курткой, когда я сграбастал его за запястье, прижал пистолет ему к груди и еще два раза ударил его правой прямо в нос. Он осел, и я оттолкнул тело, ныряя вниз и вбок, скорее чувствуя водителя, нежели видя его. Шофер вытащил пистолет и положил руки на крышу машины, широко распахнув дверцу автомобиля на проезжую часть, но в этот момент серый 'шгамут' взревел рядом с 'понтиаком' и сшиб водилу, оставив его валяться на Озерном проезде. Я обежал 'понтиак' и вскочил на сиденье рядом с водителем в сером 'плимуте'.
- Могу заодно переехать и тех двоих, - предложил Хоук, и мы помчались по проезду.
- Ты, когда брал напрокат эту штуковину, подписал страховку? - уточнил я.
- Конечно, - кивнул Хоук, - но, так как я пользовался фальшивым удостоверением личности и такой же кредиткой, думаю, большого значения это не имеет.
- Ага-а, - сказал я.
Хоук выехал на Норт-Мичиган-авеню.
- Это ребята Костигана? - спросил он.
- Да. Сказали, что собираются потолковать со мной насчет того, чтобы я не совал свое поганое рыло туда, куда мое поганое рыло не приглашают.
