- Горгас?
- Ладно, не стой как вкопанный, садись в чертову повозку.
Бардас Лордан обмяк, как мешок с зерном, который пропороли ножом и пшеница сыплется на землю. Он мог перенести все что угодно, даже миг безумия и шока, когда наткнулся в темном переулке на свою бывшую ученицу, а ныне - смертельного врага. Но это было уже слишком в довершение ко всему прочему. Конечно, разгадка была в головной боли - подозрительная простота происходящего завела его слишком далеко.
Бардас уже начинал желать, чтобы все сложилось иначе. Так рыба, которой нежданно попался роскошный толстый червяк, неподвижно висящий в воде, меняет мнение о собственной везучести, когда чувствует засевший в губе стальной крючок.
- Бардас, - сказал человек в повозке, - у нас нет времени. Давай залезай, устраивай задницу на этом сиденье, и поехали, пока еще есть шанс отсюда выбраться.
Бардас почти принял решение, поняв, что будет правильно сделать, - но вдруг вспомнил о девушке, истекавшей кровью в темном переулке. Он зажмурился на миг, прошептав проклятие. В письме Горгаса было что-то на счет корабля; девчонка может уплыть на нем отсюда, если она, конечно, выживет, и если Горгасу удастся выбраться отсюда, и если корабль его дождется, и еще дюжина других 'если'. И снова у него не оставалось выбора. Хотя бы один-единственный раз, как бы это было приятно - решать за себя. Может, когда-нибудь в другой раз.
-Тебя в самом деле ждет корабль? - спросил он. - Не врешь?
- Ждет, если еще не уплыл - что делается с каждой минутой все вероятнее.
- Отлично. Тут в переулке - тяжелораненая девушка. Помоги мне дотащить ее до повозки и проследи, чтобы она выбралась. Понял?
- Мы в самом деле должны?.. Не обижайся, Бардас, но по-твоему, сейчас время и место...
'Все что угодно, любую цену - за единственную возможность с ним поквитаться, за острое удовольствие впечатать кулак ему в лицо и услышать хруст ломающейся кости. Но нельзя'.
- Заткнись, - сказал он. - Сюда, за мной. К счастью, в тени высоких домов было слишком темно, чтобы разглядеть лицо Горгаса. Бардас был уверен, что этого не вынесет. А так его брат был просто неопределенной мужской фигурой, которая взяла девушку за ноги, в то время как он подхватил ее под мышки. Они закинули ее в повозку через задний борт. На лицо ее упал свет фонарика, и Горгас воскликнул:
- Боги, Бардас, не могу поверить.
- Что?
- Я ее тоже искал. - Он поднял голову, свет озарил его. - Конечно, ты не знаешь, кто она такая, верно? Бардас, это твоя племянница.
'Нет! Что он сказал? Кончится это все когда-нибудь или нет?'
- Знаешь, я не шучу, - продолжал Горгас, - твоя племянница, Исъют, дочь Ньессы.
Бардас попятился, споткнулся обо что-то и упал, боль но ударившись спиной.
- Прости, что вывалил все это на тебя за раз, сказал Горгас. - Одно за другим понятно, что получается многовато. Но у нас нет времени, Бардас. Если хочешь разобраться, сделай это, когда мы окажемся на корабле.
Бардас Лордан потряс головой - единственной частью тела, которая могла свободно двигаться.
- Я не собираюсь оказываться ни на каком корабле вместе с тобой, Горгас. Я собираюсь, напротив, остаться здесь и честно погибнуть, хотя бы для того, чтобы позлить тебя. А теперь убирайтесь с глаз моих, ты и твоя...
- Племянница, закончил за него Горгас. - Забирайся в повозку, иначе я тебя туда затолкаю силой.
Бардас улыбнулся. В конце концов он разлепил губы показывая оскал зубов.
- Сначала поймай, - сказал он, стремительно вскочил на ноги и бросился бежать.
Бардас пробежал ярдов пятнадцать, когда его догнал камень.
* * *
Из караульной Среднего города генерал-губернатор созерцал роскошное зрелище - бушующий пожар. Вид отсюда открывался, пожалуй, лучший во всем городе. Подобным зрелищем можно восхищаться независимо от обстоятельств, От красоты ало-золотого пламени дух захватывало. Одно было ясно: никто из живущих не видел ничего подобного.
Пожар в Нижнем городе был кошмаром, постоянно преследовавшим жителей Перимадеи. С этим ничего нельзя было поделать. Это место как будто специально предназначалось для того, чтобы временами гореть. Огонь здесь распространялся со скоростью большей, чем у человеческого бега, перескакивая с крыши на крышу по узким улочкам и охватывая целые районы. Горели лавки масел, винодельческие дворы, хранилища серы, амбары с зерном, лавки тканей, плотницкие мастерские. Казалось, горожане нарочно собрали в одном месте все, что может хорошо гореть, и выстроили ряды горючих материалов - как маяки для освещения окрестностей.
Момент, когда что-то можно было сделать, уже прошел, и теперь оставалось только дать пожару выгореть дотла. Традиционно считалось, что из-за пожаров в Нижнем городе и был некогда основан Средний; высокая стена не давала пламени перекинуться на важнейшие строения, дома лучших горожан, библиотеки Ордена, архивы, где хранились записи. Стена и на этот раз выполнит свою работу, даже если адское пламя от горючей смеси превосходит все, виденное доселе. Генерал-губернатор не мог понять, радует его это или печалит. Ведь это означало, что, несмотря на пожар, неприятелю достанется Средний город и Верхний город, конечно же, тоже, во всем своем мертвом великолепии. Лучшая часть Перимадеи, ее краса и гордость, может выжить. А ее народ - нет.
Два часа назад враг взял штурмом ворота Среднего города. Они соорудили отличный таран из карданного вала знаменитой новой водяной мельницы, сооружение которой финансировали общественными сборами. Три года искали подходящее по толщине и длине дерево, чтобы сделать вал; оно нашлось наконец у отвратительного купца со Сконы и стоило недешево, для перевозки его пришлось строить новый корабль, а чтобы провезти его до места, расширили главный проспект - в основном путем сноса старых зданий. Специальные повозки, подъемные краны - в общем, достаточно хлопот, чтобы заморозить кровь кому угодно. Честно говоря, административная часть разума генерал-губернатора восхищалась тем, с какой скоростью и простотой враги оторвали огромное приспособление и потащили его к воротам безо всякой техники, живой силой, вверх по холму, - и створы ворот порвались от первого же удара, как бычий пузырь.
Крики снизу сказали ему, что враг снова атакует. Первая атака отбросила перимадейцев к стене, соединявшей четыре башни по четырем сторонам от ворот. Вторая атака была неудачной; остатки того, что некогда было городскими войсками, отразили кочевников с минимальными потерями, даже отбили еще пять башен. Третья атака - что ж, город потерял около сотни бойцов, в то время как неприятелю это стоило тысячи жизней; однако теперь их земля ограничивалась караульной башней и пятьюдесятью ярдами стены с каждой стороны - вот вся территория, оставшаяся во власти перимадейского правительства, и генерал правил ею единолично. Хотя и ненадолго.
Враги наступали сразу с двух сторон, справа и слева, и генерал-губернатор заметил, что они где-то откопали старые щиты лучников, огромные и плетеные, за каждым из которых могло спрятаться по меньшей мере два человека, штуковины двадцатилетней давности. Дикари грамотно ими пользовались строй надвигался, не разделяясь, из-за щитов летели стрелы. А внизу...
Внизу, под стенами, они устанавливали пару осадных 'вертушек' и похоже да, две мангонелы, которые он предназначал, чтобы защищать бреши в стенах. Их собирались поднять с помощью кранов и установить наверху завтра днем, а теперь ими завладел враг и заряжал орудия бочками среднего размера. Генерал- губернатор кивнул собственной догадке. Конечно же, в бочках горючая смесь. Это немного рискованный (опрокинь хоть одну раньше времени - и сожжешь все, что под стенами), но зато быстрый и весьма экономичный способ решения тактических проблем.
Генерал-губернатор позволил себе последний раз насладиться видом города. Отсюда были видны даже пристани он различал толпу народа, загромождающую все подходы к докам, наполнившую все улицы, ведущие к морю. Должно быть, туда устремился каждый, кто надеялся обрести шанс на спасение. Вдогонку толпам мчался огонь, который подгонял легкий ветерок. Пламя почти лизало людям пятки, и генерал- губернатор подумал, как, должно быть, ужасно оказаться зажатым в ловушке между огнем и водой. Толпа
