выступление, и сел на место.
'Ничего удивительного, я лишь простой фехтовальщик, а не оратор'. Бардас покачал головой и обратился к префекту:
- Пока это все, что я хотел сказать, префект.
- Благодарю вас, полковник, - сказал тот, вставая; на его лице отражалось легкое недоумение, смешанное с негодованием. - Уважаемые господа, нам предстоит много работы, поэтому я предлагаю на сегодня объявить заседание закрытым. Продолжим завтра в это же время.
Он склонил голову в едва заметном поклоне, и в тот же момент все присутствующие поднялись со своих мест и заговорили; в зале сразу стало шумно, словно стая воронья неожиданно поднялась с пшеничной стерни. Генерал-губернатор оставался на месте и, пользуясь тем, что его на какое-то время оставили в покое, пытался собраться с мыслями.
- Мои поздравления, полковник. - Это снова был префект, взиравший на него из-под выразительных бровей. - Вам удалось стать самым значимым человеком в городе, - последовала многозначительная пауза, - после меня, конечно. Я надеюсь, вы это запомните.
'О боги, он мне угрожает'.
- Если вы хотите поручить эту работу другому, - устало произнес Лордан, - прошу вас, не сомневайтесь. Я вовсе не рад, что вы решили возложить на меня такую ответственность Что подвигло вас на такой шаг?
- То, что вы служили в армии генерала Максена, - чуть приподнял бровь префект. - Где, я полагаю, научились использовать здравый смысл и приобрели блестящие навыки администрирования.
- Ах, - не стал сдерживать усмешку полковник, вот, оказывается, чем мы там занимались. Странно, мне вспоминаются лишь многочисленные бои и короткие промежутки сна на жесткой земле между ними. Хотя в каком-то смысле вы правы: учитывая, что мы никогда не бывали в подобных ситуациях, придется опираться только на здравый смысл. Вы уверены, что это единственная причина моего назначения?
- В меньшей степени, - склоняясь к его уху, ответил префект, - в большей - политика. Я думал, вы понимаете. Это же просто: когда-то вы были военным офицером, сейчас вы никто. Если кого и наделять исключительными полномочиями по защите города, это должен быть 'человек ниоткуда', темная лошадка вроде вас. - Собеседник неприятно улыбнулся. - Тогда у вас не будет возможности примкнуть к тому или иному политическому крылу и объявить себя военным диктатором. Поймите, мы вынуждены быть осторожными. Кроме того, непринужденно добавил он, - вы производите впечатление сведущего и, как я уже сказал, здравомыслящего человека.
Префект направился беседовать с кем-то еще, вероятно, даже не подозревая, какие яростные проклятия обрушились на него, как только полковник остался в одиночестве. Затем Лордан выбросил разговор из головы и только решил попытаться выбраться наружу, чтобы, если удастся, сходить домой, как заметил, что его зовет Патриарх. Бардас со вздохом развернулся и начал пробираться сквозь толпу.
- Префект только что объяснил мне, почему я удостоился такой чести, сказал он, обращаясь к Алексию. Основная причина в том, что я не имею никакого политического влияния. Имея во главе такого человека, я, признаться, удивлен что этот вопрос до сих пор не был урегулирован дипломатическими средствами. В нашем префекте умер великий дипломат.
- Меня всегда поражало, как талантливы дураки в этом городе, - ответил Патриарх. - Я знаю Болеруна на протяжении последних пятнадцати лет, и все пятнадцать лет он с упрямством осла добивался должности, которая стала для него полным провалом.
- Болерун? - озадаченно переспросил Лордан.
- Мейнас Болерун, префект Перимадеи.
- А-а, - передернул плечами фехтовальщик, - видите, я даже не знаю, как этих людей зовут. В сущности, я не знаю, сколько времени префект занимает свой пост, много лет или последний месяц. И по правде сказать, не уверен, что многие осведомлены об этом лучше меня.
Алексий прикрыл ладонью зевок, затем продолжил:
- Если это вас утешит, к завтрашнему рассвету вас будут знать даже уличные попрошайки.
- Увы, Патриарх, - угрюмо ответил Лордан, - не утешит.
* * *
Чувствуя себя совершенно оглушенным и опустошенным, Венарт пробрался по замысловатому лабиринту улочек обратно на постоялый двор (идешь по запаху до реки, второй переулок налево) и потребовал кувшин сидра. Как выяснилось, веревка - куда более запутанная материя, чем казалось на первый взгляд. Сотня ученых могли потратить на ее изучение всю жизнь и получить лишь бледный и ускользающий образ великой тайны, которую представляет собой веревка, перимадейская веревка, во всяком случае. дома веревка могла быть толстой, средней и тонкой, ворсистой или гладкой, дешевой и грубой или качественной, но дорогой, - и это все, о чем должен иметь представление покупатель, помимо того, сколько товара он хочет приобрести. Два дня, проведенные в канатных мастерских, открыли Венарту глаза: теперь он знал еще меньше, чем раньше, но, во всяком случае, постиг степень собственного невежества.
Веревку Венарт не купил, но пообещал себе, что сделает это завтра же. Не важно какую, главное, чтобы товар был дешевым. В конце концов, если он не разбирается в предмете, то его покупатели и подавно ничего в нем не смыслят. С другой стороны, рассуждал купец, за время своих мытарств ему открылось много нового, а знания никогда не бывают лишними. Купец выяснил, что веревку вьют из льна, тростника, шерсти различных животных (правда, это уже называлось не веревкой, а как-то по-другому, но как именно, Венарт не помнил) и шелка, последняя стоила удивительно дешево. В Перимадее веревок было великое множество, и каждый жаждал продать их - оставалось лишь договориться о цене.
Островитянин плеснул себе полкружки сидра и отпил, наслаждаясь необычными привкусом мускатного ореха. Чего-то не хватало, вдруг осознал он, что-то шло не так.
Сестра!
Венарт поставил кружку на стол и поднялся на ноги, не совсем понимая, что ему делать. Первое, что пришло в голову, что с Ветриз наверняка что-то случилось - невинная девушка одна в огромном растревоженном городе. О чем он думал, когда отпустил ее одну? Однако когда первый приступ паники прошел, некий внутренний голос резонно заметил, что, во-первых, сестра куда менее невинна, чем думать, а во-вторых, Парамадея значительно превосходит родной Остров в плане безопасности ночных прогулок. Кроме того, Венарт совершенно не представлял откуда начинать поиски, принимая во внимание размеры города.
'Я велел ей идти в гостиницу, и это было четыре часа назад, соответственно, она либо уже мертва, либо все еще ходит по магазинам. В любом случае, - продолжал назойливый внутренний голос, - шансы найти ее в лабиринте улиц ничтожно малы. Значительно разумнее оставаться на месте и терпеливо дожидаться, когда она наконец появится'.
Отогнав мысленный образ сестры, истекающей кровью в какой-нибудь подворотне (и, само собой, призывающей его имя немеющими губами), Венарт допил сидр - это был особенно хороший сидр, крепкий, но не хмелящий, - и уже собрался заказать еще кувшинчик, когда услышал мелодичный голос, доносящийся из соседнего зала. Молодой человек подпрыгнул, споткнулся о растянувшегося в проходе пса, громко выругался, бросился вон и увидел сестру вместе с симпатичной девушкой, лицо которой ему почему то казалось смутно знакомым. Это обстоятельство смягчило братский гнев, торговец любезно улыбнулся, слегка поклонился и присоединился к их компании.
- Привет, Вен, - небрежно сказала Ветриз, - извини, я совсем потеряла счет времени.
- Я так и понял, - кивнул Венарт, - э-э...
- Это Эйтли помнишь, мы познакомились в таверне в тот день, когда ходили на суд.
'Все ясно, помощница адвоката'.
Привет, рад видеть вас снова.
'Чертовски симпатичная', - отметил про себя островитянин, пока Ветриз рассказывала, как они совершенно случайно столкнулись у торговцев писчими принадлежностями, и Эйтли помогла ей с покупками, а она в благодарность пригласила девушку на ужин. Венарт согласился, что это самое меньшее, что сестра могла сделать, и неуклюже пошутил насчет гостеприимства, которым славится Остров. В это время другую часть его сознания занимала мысль, неужели в Перимадее незамужние девушки могут запросто пойти пообедать в таверне после наступления темноты. Затем он решил, что вопрос глупый, раз одна из них в настоящий момент сидит с ним за одним столом.
