Ирма попыталась было повернуться, но пошатнулась и медленно опустилась на пол. Ее снова подняли.
...Скорей бы уж дойти до этой проклятой дороги, думает Ирма, содрогаясь от кашля. Все снег да снег. Один непролазный снег.
Она не знает, зачем ей нужна дорога. Она не помнит, откуда взялась боль, режущая тупой пилой по животу. Глаза слипаются.
Провалившись в сугроб, она уже не может подняться, не может сдержать тошноту.
Сразу наступает облегчение и минутная ясность. Сзади щелкнул затвор.
- Зачем мы тащим эту падаль в Нойбранденбург? - конвоир сплевывает на снег. - Пристрелить ее, и дело с концом!
- Ты что, очумел? - второй охранник ударяет по стволу нацеленного карабина.
- А в чем дело? Да нам за это еще благодарность объявят. Пива дадут, сигарет.
- Заткни глотку. - Это говорится тихо и медленно, сквозь зубы. - У меня еще осталась совесть...
- Какая тут к черту совесть, Гейнц. Разве не видишь, что все пропало?.. Конец близко, - конвоир сплюнул и, вскинув карабин на плечо, засунул руки в карманы.
Конец? Нет, это не конец, беззвучно шепчет Ирма и заставляет себя встать. Это только начало, и надо дождаться, надо дожить!
Она медленно поднимается и все так же, подавшись вперед, делает шаг в сторону не различимой среди снежного поля дороги. Еще один шаг туда, где за голыми ветвями леса краснеет зарево зажженного ночной бомбежкой пожара.
...В те дни войска Ленинградского фронта, при содействии кораблей Балтийского флота, завершали разгром фашистских оккупантов на территории Эстонии. Советская Армия неудержимо приближалась к границам гитлеровского рейха.
Сама история спешила вынести свой приговор.
1971
