Стихи (перевод М. Н. Ваксмахера)

Натыкаются рты на стакан
Точно на смерть.

Их чистые по-прежнему глаза

Дождливые, медлительные дни,
Дни треснувших зеркал, потерянных иголок,
Дни тяжких век в ограде горизонта,
Часов безликих дни, глухого плена дни.

Мой дух, еще вчера сверкавший средь цветов,
В густой листве, – сегодня гол, как чувство,
И позабыл зарю, и головой попик,
Глядит на плоть свою, послушную, чужую.

Однако видел я прекрасные глаза,
Серебряных богов, в руках сапфир державших,
Да, истинных богов, крылатых птиц земли
И ясных вод, я видел их, я видел.

И крылья их – мои. Ничто во всей вселенной
Не существует, только их полет,
И он мои печали прочь несет,
Полет планет, земли, и звезд полет, и камня,
И мысль моя на жизни и на смерти –

На двух крылах, на двух волнах плывет.

Ночь

Ласкай горизонты ночи, ищи ее сердце черно-янтарное – скоро заря
снова плотью оденет его. Пусть ночь в глаза твои вложит невинные мысли, пламя,
крылья – и такую зеленую зелень, какой никогда не выдумать солнцу.
Нет, не ночи тебе не хватает, но могущества ночи.

Некая

Я упал с высоты исступления, я измучен до неузнаваемости, но я все еще
замечаю вас, шумливые женщины, молчаливые звезды, я всегда вас замечу.
Безумие.
И тебя, кровь созвездии струится в тебе, их свет тебя держит. На цветах
ты с цветами растешь, на камнях ты с камнями.
Белизна потускневшая воспоминаний, вся в слезах, будто в звездах.
Погиб.

Зеркало мгновенья

Оно рассеивает свет,
Оно показывает нам вещ_е_й нагую суть,
Оно отказывает нам в возможности на миг
отвлечься,
Оно – что камень,
Твердый камень
Движения и взгляда,
В его холодном блеске дрожат и тают маски,
И то, что схвачено руками, гнушается принять
чужую форму рук,
И то, что было ясным и понятным, исчезает,
Сливается с ветрами птица,
И небо – со своею сутью голубой,
И человек – с судьбой.

Вечная, вся

Если я вам говорю, что я от всего отрешился,
Это значит – не стала она плотью от плоти моей,
Я похвастаться этим не мог никогда,
Это неправда,
И промозглый туман, где барахтаюсь я, –
Он обо мне и не знает.

Веер губ ее, мерцание глаз –
Только я, я один вам об этом могу рассказать,
Только я, я один окружен
Этим зеркалом легким, таким неприметным,
что воздух
Сквозь меня протекает легко,
У него живое лицо,

Любящее и любимое, твое родное лицо,
И тебе, не имеющей имени, тебе, кого люди не знают,
Море молвит: 'Ты выше меня', небо молвит:
'Ты выше меня',