Несколько секунд врач колебался, прежде чем ответить.
- Это всегда трудно предсказать заранее, но я бы предположил две недели.
Дай Бог, чтобы этого оказалось достаточно. Он всей душой надеялся на это.
- Можно мне ее видеть?
- Она не спит. Только очень слаба. Постарайтесь не утомлять ее. - Доктор вздохнул. - Хотя на самом деле это не имеет, значения. Всего доброго, милорд.
Проводив врача, Кайл поднялся наверх, бесшумно ступая по устланной ковром лестнице. Сколько раз он поднимался по этим ступеням? Не сосчитать. Когда он вошел в этот дом, напоминавший шкатулку, то сразу понял, что это как раз для нее. И она сразу влюбилась в этот дом. Объявила, что никогда его не покинет. И не покидала до этих последних месяцев, полных боли. Сейчас мысли ее где-то далеко отсюда.
Он тихо постучал в дверь, чтобы предупредить о своем приходе. Констанция лежала на диване, утопая в подушках. Солнце освещало ее изможденное лицо, выхватывая белые нити в черных волосах. Однако улыбка ее осталась все такой же светлой. И голос с легким акцентом звучал все так же соблазнительно:
- Милорд... Как приятно вас видеть. Он поцеловал ее в лоб. Сел на стул у дивана, взял за руку. Какая хрупкая, одна кожа да кости.
- У меня для тебя сюрприз, Констанция. Я нанял быстроходную частную яхту. В понедельник, с приливом, мы отплываем в Испанию. Тебя мы устроим в капитанской каюте.
У нее перехватило дыхание.
- Разве это возможно?! У тебя же столько обязанностей. Например, поездка в Шропшир, которую никак нельзя откладывать.
- Об этом позаботится мой брат.
- Твой брат?! - Она широко раскрыла глаза. - Я и не знала, что у тебя есть брат.
В течение многих лет Кайл намеренно не упоминал о брате. Но сейчас не мог этого избежать.
- Доминик. Мы с ним близнецы.
- У тебя есть брат-близнец?! - Известие о брате-близнеце, по-видимому, изумило и заинтриговало ее, так же как ранее многих других. - Он похож на тебя?
- Да, мы как две капли воды. Она тихонько рассмеялась:
- Двое таких красивых мужчин! С ума можно сойти. Может быть, именно поэтому он и не упоминал о Доминике с его легким веселым нравом, за который брата так любили окружающие, особенно женщины.
- Мы похожи только внешне. Во всем остальном мы совершенно разные.
Ее оживление угасло. Она смотрела на него своими темными глазами, проникавшими в самую душу.
- Ты мне рассказал об отце, о младшей сестре, о матери - вечная ей память. Но ни разу не упомянул о брате-близнеце. Почему?
- Он не является частью моей жизни. Мы с ним совсем не видимся.
Она не спускала с него вопрошающих глаз.
- Доминик всегда бунтовал. Жил как безответственный человек.
- И тем не менее теперь он согласился тебе помочь.
- За хорошее вознаграждение. Она задержала дыхание.
- Он что, собирается заменить тебя?!
Кайл мысленно выругался. Он не хотел рассказывать ей так много. Но от нее ничего не скроешь. Придется переменить тему.
- Я скажу Терезе, пусть начинает укладывать твои вещи. Времени у нас мало.
Она закрыла глаза. По лицу пробежала легкая гримаса боли.
- Ты прав. Времени почти не осталось.
Он изо всех сил старался, чтобы голос не дрожал:
- Времени достаточно, чтобы отвезти тебя домой, как я обещал.
- Да, но я не восприняла твое обещание всерьез. Молодому лорду снизойти до того, чтобы сопровождать свою пожилую любовницу... Уму непостижимо. - Она вытерла слезы. - Черт! Я слишком много плачу в последнее время. Как я могу принять от тебя такое, радость моя, сердце мое?
Она никогда не понимала, скольким он ей обязан. Во время войны на Пиренеях Констанцию де лас Торрес еще девочкой выгнали из дома и изнасиловали. Ей, лишенной средств к существованию, одинокой, молодой и привлекательной, оставался лишь один путь. Позже она приехала в Англию вместе с британским офицером в качестве его любовницы. Когда их связь кончилась, она стала лондонской куртизанкой, известной под именем Ла Палома. Голубка.
Кайл пришел к ней восемнадцатилетним девственником. Констанция была старше его более чем в два раза. Она заворожила его с первого взгляда, когда он увидел ее в ложе оперного театра. Заворожила не только своей смуглой экзотической красотой. Он потребовал у общего знакомого, чтобы тот представил его, и сразу же пригласил ее на поздний ужин после спектакля.
Он изо всех сил старался вести себя как светский молодой человек, но провести ее ему не удалось ни на одну минуту. Однако Констанция ничем не выдала своего снисходительного отношения. Приняла его в свои объятия с такой щедростью, от которой он почувствовал себя мужчиной из мужчин.
Даже в тот, самый первый раз он осознал, что испытанное с Паломой выходит далеко за пределы самых сильных и острых чувственных удовольствий. Невзирая на профессию, которая многих женщин ожесточает, делает холодными и бесчувственными, ей удалось сохранить такое редкое и драгоценное качество, как душевная теплота. С ней он нашел умиротворение. Она заполнила пустоту, возникшую в его душе после того, как они с Домиником разошлись. Лишь много позже Кайл осознал, что и он ей дал немало. И все же она сопротивлялась его настойчивым просьбам стать его постоянной любовницей. Говорила, что ее время прошло, что такой блестящий молодой человек достоин не менее прекрасной молодой девушки.
Молодость ее действительно ушла безвозвратно. На том рынке, где больше всего ценятся юность и красота, ее ждало мрачное будущее. Однако Кайлом двигало неистовое желание во что бы то ни стало удержать ее рядом. Он не мыслил своей жизни без нее.
- Мне всегда хотелось поехать в Испанию. Теперь у меня есть повод, проговорил он небрежным тоном, стараясь скрыть свои истинные чувства. - Мы будем лежать под апельсиновым деревом и вдыхать теплый ветер, пахнущий цветами.
- Да .. - Лицо ее вновь озарилось чудесной улыбкой Мадонны. - Конечно, Господь не откажет мне в этом.
Он улыбнулся в ответ, с отчаянием спрашивая себя, как будет жить без нее.
***
Мальчик вышел из кабинета отца с ошарашенным, ошеломленным видом. Попытался взять себя в руки Расправил плечи, прошел через большой холл, спустился по каменной лестнице. Лакей молча распахнул перед ним дверь.
Каш промчался вокруг дома, завернул за угол. Лицо его пылало от возбуждения.
- Ну что, тебе удалось его провести? Доминик облизнул пересохшие губы.
- О да! Он принял меня за тебя.
На губах брата заиграла озорная усмешка.
- Я же говорил, Рексэм не может нас различить, хоть он и отец.
Теперь Доминик уже не мог припомнить, почему мысль о том, чтобы обмануть отца, показалась ему вначале такой забавной.
- Конечно, не может! Он же нас едва видит. Он близорук, как сова.
Кайл наконец заметил его настроение и нахмурился.
- В чем дело? Он что, вызывал меня для того, чтобы наказать? Побил тебя вместо меня? Честное слово, Дом, я бы ни за что не предложил тебе этот трюк, если бы предполагал такое.
- Нет, он меня не побил. Хуже, намного хуже. - С дрожью в сердце Доминик оглянулся на мрачный, внушительный фасад дома. - Бежим наперегонки в оранжерею. Там я тебе расскажу.
Он пустился бежать. Брат за ним. Добежав до круглой башни в греческом стиле, возвышавшейся над садом, оба с трудом переводили дух. Кайл, никогда не уступавший ни в одном состязании, прыжком одолел последние несколько футов и коснулся рукой нижней каменной ступеньки в тот момент, когда Доминик тоже
