- Поговорите завтра, Мурад. А сейчас набери нам воды. Мне кажется, Джелал пока не в состоянии сделать это.
Мурад покорно отошел и подобрал валявшийся на земле бурдюк, а Салех взял Джулиет за здоровую руку и проводил их с Россом к костру.
Росс расстелил возле костра свой спальный коврик, чтобы Джулиет села к огню поближе, потом подбросил веток, чтобы пламя разгорелось жарче. Джулиет, скрестив ноги, уселась у огня, и Салех размотал временную повязку. Женщина затаила дыхание, пока он обследовал ее руку, хотя Салех старался прикасаться как можно осторожнее. Порез оказался около шести дюймов длиной и проходил наискось по внешней стороне предплечья. Над раной наложили артериальный жгут, но тем не менее кровотечение не останавливалось.
Салех встревоженно высказался:
- По-моему, рану надо прижечь.
Росс выругался про себя и посмотрел на Джулиет. Взгляды их на секунду встретились, и она тотчас отвела глаза. Джулиет смирилась с необходимостью, но Росс не смог заставить себя прикосновением к ране причинить жене боль.
- А мне кажется, прижигать не обязательно!
- Я не стал бы настаивать, если бы не считал нужным. Хабиб - грязная свинья, и скорее всего его кинжал отравлен. Рана может воспалиться, если ее не прижечь дочиста.
Прежде чем Росс успел произнести хоть слово, вмешалась Джулиет:
- Если вы считаете, что лучше прижечь, то надо так и сделать. - Голос ее дрожал, как струна. - Пусть Кхилбурн займется.
Росс почувствовал, как в груди его все похолодело. 'Неужели эта проклятая женщина сознательно сводит меня с ума?' Раньше он прижигал раны, как-то раз подвергся такой процедуре и сам, но ему была невыносима мысль о том, чтобы подвергнуть такому испытанию Джулиет. 'Боже всемогущий, я не могу сладить с собственной женой, несмотрй на то что между нами столько противоречий и многослойной одежды!'
Он уже приготовился было предложить Салеху проделать эту процедуру, но, переведя взгляд на Джулиет, тут же осекся. Она застыла в неподвижности, скрестив ноги, уронив голову и опустив глаза на свой коврик. И как обычно, лицо ее было укутано покрывалом.
Джулиет не смотрела на Росса, но он понимал, что она терзается так же, как и он, и несмотря на стоический вид, потрясена и страдает от боли. 'Она попросила меня сделать ей прижигание не потому, что хотела меня помучить, а потому, что трогательно доверяет мне'. Вряд ли она сознательно пошла на это, но поскольку слова уже сказаны, он не мог ей отказать.
- Хорошо! - отрывисто произнес он. - Я воспользуюсь своим кинжалом. Похоже, это был самый лучший выбор, поскольку Джулиет дала ему еще в Сереване превосходно сделанное оружие. Росс положил кинжал прямо на горящие угли, потом взял из багажа кусочек картона, скатал его в трубочку и принялся раздувать угли, чтобы поднять температуру. По такому же принципу кузнецы раздувают мехи. 'Но ведь я собираюсь клеймить не лошадь, а ставить тавро на жену'.
Несколько последующих минут все молчали. Мурад принес воды и безмолвно поставил на огонь. Салех намеревался смыть кровь с руки и одежды Джулиет.
Наконец клинок раскалился как надо, и нельзя было больше медлить. Хотел бы Росс сейчас оказаться в христианской стране, где можно было раздобыть бренди, чтобы укрепить дух Джулиет перед предстоящей мукой. Впрочем, он и сам бы сейчас не отказался от бренди, ибо при одной только мысли о предстоящей процедуре у Карлайла увлажнились ладони.
Джулиет легла на правый бок, свернулась калачиком и обхватила себя руками, готовясь к прижиганию. Салех крепко прижал ее плечи и талию к земле, на тот случай, если она невольно попытается отдернуть руку.
Росс осторожно опустился на колени, стараясь не заслонять своей тенью руку 'слуги'. Обнаженная кожа при свете костра была мертвенно-бледной, и алел только порез от ножевой раны. Росс мрачно поднял с углей кинжал, обернув рукоятку тряпкой, но даже через ткань жар был невыносимый.
Какой-то миг Росс поколебался, разглядывая кинжал. Клинок страшно, зловеще светился. При мысли о том, что ему придется приложить раскаленный металл к открытой кровавой ране Джулиет, он словно оцепенел, отказываясь подчиняться разуму.
- Кхилбурн! - резко произнес Салех.
Голос узбека вывел Росса из прострации. Медлить было нельзя, и Росс, прижав левой рукой локоть Джулиет, быстро приложил широкое лезвие по всей длине ее открытой раны.
Раскаленная докрасна сталь обожгла Джулиет, и она все-таки дернулась. Но мужчины держали крепко. От боли левой рукой Джулиет до крови расцарапала голень Росса.
Три секунды, в течение которых Росс удерживал огненно-красную сталь на месте, показались вечностью. Чтобы не закричать, Джулиет вцепилась зубами в складку покрывала, но, едва ощутив запах паленого, сдавленно вскрикнула, и от этого звука у Росса едва не разорвалось сердце.
С облегчением вздохнув, он наконец отнял остывающий клинок от руки Джулиет. Погрузившись в стоическое страдальческое молчание, Джулиет, казалось, не замечала, что по-прежнему крепко держит его ногу.
Салех передал Россу маленькую баночку с мазью.
- От этого боль немного утихнет.
Доверившись Салеху, Росс кончиками пальцев осторожно нанес мазь вдоль воспаленной раны и наложил легкую повязку. Кровотечение остановилось. 'Дай Бог, чтобы не было нагноения, но шрам на руке останется на всю жизнь'.
Мурад, с состраданием наблюдавший за операцией, помог Джулиет сесть, потом вложил ей в руку пиалу с сильно подслащенным чаем. Она поглядела на пиалу, собираясь с силами, ибо, не снимая покрывала, ей пришлось бы здорово постараться. Но потом, глубоко вздохнув, она изловчилась и осушила пиалу двумя большими глотками.
Заметив, насколько белой кажется ее рука в прорехе рукава, Росс решил зашить разрез сейчас же. Во время путешествий он всегда возил с собой иголки с нитками и потому грубыми, но умелыми стежками быстро залатал порванную ткань. Джулиет, скрестив ноги, казалось, не обращала внимания на эту процедуру. Своим молчаливым страданием она напоминала раненое животное.
- Прими немного опиума, чтобы уснуть, Джелал, - предложил Салех.
- Нет! - резко откликнулась она. - Мне просто надо отдохнуть. - Она, шатаясь, встала, потом подошла к своему коврику, который расстелила еще вечером. Мурад с Салехом тотчас тоже улеглись.
Росс решил сегодняшним вечером оставить всякие предосторожности и, огородив костер, раскатал свой коврик рядом с Джулиет, не сомневаясь, что рядом с ним она будет чувствовать себя увереннее. Тем более что он испытывал мощную, не поддающуюся разумному объяснению потребность быть рядом.
Джулиет не возражала против его присутствия. Она вообще не произнесла и десятка слов после поединка.
Весь караван уже заснул, вскоре и Мурад с Салехом задышали ровно и спокойно. Росс же лежал на спине и всматривался в ночное небо, явственно ощущая близость Джулиет. Она тоже лежала на спине, поскольку эта поза была наиболее удобной при такой ране.
Спустя полчаса Росс решил, что только он и Джулиет во всем караване бодрствуют. Прислушиваясь к каждому ее напряженному вздоху, к каждому беспокойному движению, Росс чувствовал, что она страдает от боли. Тихим голосом, не различимым на расстоянии ярда от них, Росс произнес:
- Неумно было с твоей стороны вступать в драку с Хабибом. Если ты хотела отомстить мне за то, что я заставил тебя нервничать, нырнув в бурный вади, то ты своего добилась.
Она еле слышно рассмеялась.
- Пожалуй, одно другого стоит. - Потом уже серьезнее добавила:
- Прости, что попросила тебя сделать прижигание. Не знаю, что я думала... Сомневаюсь, что процедура доставила тебе удовольствие.
- Примерно такое же, как ты получила от раны, - сухо отозвался он. - Но ведь кто-то должен был это сделать.
