ли подобные черты имеют национальный характер.
- Пожалуй, вы правы, - ответил Йен, с улыбкой наблюдая за ней. В прошлом он не так представлял себе первую брачную ночь.
Его умиротворенность исчезла, когда он понял, что страсть может быть и мысленной. Хотя он не способен к физической близости, но ум сосредоточился на желании обладать ею. Собственное тело оказалось для него ловушкой, а сознание, что если бы не его увечье, то никогда бы не было и их брака, служило слабым утешением. От бессильной ярости Йен не мог уснуть, потом ярость сменилась такой меланхолией, что он испугался, как бы она не распространилась на женщину, лежавшую в его объятиях. Стараясь не разбудить ее, он осторожно встал с кровати и подошел к окну. Темная вода озера притягивала к себе, в ней можно найти мир и покой, но он слишком хороший пловец, чтобы утонуть в луже. Даже это желание неисполнимо, как и все, что имеет смысл в жизни. Он искал спасения в Лоре, а из-за своего эгоизма втянул ее в глубины своего отчаяния.
Проснувшись, Лора протянула руку к мужу, но Йена рядом не было. Почувствовав внезапный страх, она села, огляделась по сторонам и в свете ночника увидела у окна его застывшую фигуру. Он предупреждал ее о перепадах настроения, однако если он сейчас отказался от помощи, то и в будущем она не сможет помогать ему.
Лора не выносила, когда кто-то страдает, поэтому она молча подошла к мужу, обняла его за талию, прижалась к нему. Тело было напряженным и холодным, но постепенно мышцы начали расслабляться. Йен сделал движение, словно хотел вырваться, и неожиданно обнял ее, уткнувшись лицом ей в волосы. Лора инстинктивно начала ласкать его, гладя по спине.
- Душенька, - шептала она, вспомнив русское слово, - темные мысли приходят на рассвете, днем все пройдет, я буду с тобой.
От ласковых слов Йен, потеряв над собой контроль, зарыдал, а Лора обнимала его, позволяя выплакаться, поскольку слезы для него сейчас что повязка на рану.
- Идем, дорогой, - прошептала она, когда Йен успокоился, - тебе надо отдохнуть.
Лора уложила его в постель, легла рядом, и он ухватился за нее как утопающий за соломинку. Вскоре она услышала ровное дыхание мужа. Возможно, сегодня его измученной душе удастся отдохнуть, а завтра с Божьей помощью наступят лучшие времена.
Глава 11
Утром она проснулась, едва Йен зашевелился, и, открыв глаза, с облегчением увидела его спокойное лицо.
- Прости меня за прошлую ночь, - тихо сказал он. - Мне казалось, что в моей душе наступил покой, но похоже, на это понадобится время.
- Конечно. Я ведь знаю о смерти Кеннета и все-таки много раз на дню порываюсь сказать ему что- нибудь. - Лора сжала руку мужа, - Ты столько перенес, совсем неудивительно, что твоя душа продолжает болеть.
- Тем не менее есть лучшие способы проводить брачную ночь, вместо того чтобы собирать себя по частям, как старый, разбитый горшок.
- Ты не старый, - улыбнулась она.
- И не горшок? - спросил Йен, подпирая рукой голову. - Ты сильная девочка.
- А ты слишком много от себя требуешь. Дядя пишет, ты рожден, чтобы стать героем. Человек, который может своим примером вдохновлять других, рисковать ради них своей жизнью, человек отважный и мужественный, способен победить свои страхи. Возможно, ты упрекаешь себя за то, что не можешь вести себя как раньше, когда рисковал жизнью.
- Неужели Петр считал меня таким? - Йен поцеловал ей руку. - Если ты не побоишься смотреть мне в лицо, я буду считать себя самым счастливым человеком.
Его слова подсказали Лоре смелую мысль, и она вдруг сдернула с мужа повязку: закрытое веко прикрывало глаз, оказавшийся немного более запавшим, чем здоровый.
- Я разочарована, - весело сказала она. - Я думала, ты похож на Синюю Бороду.
- Это печать Каина, - хрипло произнес Йен. Лора с тревогой посмотрела на него, и выражение его лица смягчилось.
- Я становлюсь сентиментальным, национальная черта шотландцев. - Он сел и снова надел повязку. - А каким был твой родной отец?
Придя в замешательство, Лора перевернулась на спину и стала смотреть в потолок.
- Прости, кажется, ты не хочешь говорить на эту тему.
- Все в порядке. Он вполне отвечал романтическому представлению о кавалерийском офицере. Высокий, красивый, бесшабашный. Он казался мне огромным и сильным, хотя маленькие дети всегда так думают. От своего отца он унаследовал меланхоличный темперамент, поэтому в хорошем настроении он был самым милым на свете, а в плохом очень пугал меня, и я старалась не попадаться ему на глаза. Отец умер, когда ему было столько же лет, сколько тебе сейчас. Он был слишком молод, чтобы умирать.
- Что с ним случилось?
- Однажды зимой, - продолжала Лора, словно не слышала его вопроса, - отец взял меня на верховую прогулку. Я сидела перед ним, и мы неслись по снегу, перепрыгивали через канавы, заборы. Мы мчались быстрее ветра, но я чувствовала себя в полной безопасности, правда, мама потом страшно его ругала, хотя сама была отчаянной наездницей. Она и умерла, пытаясь взять барьер, через который не стал бы прыгать ни один нормальный человек.
- Жаль, что она была столь неосторожной.
- Да, она во всем была такой. Ей претила мысль о старости, а осторожная верховая езда означала для нее закат жизни, необходимость смириться с неизбежным.
- Твоя мать очень похожа на мою сестру. У обеих неукротимый нрав.
- Ты был бы от нее в восторге, - убежденно заявила Лора. - Мать обожали все, даже женщины, которые не одобряли ее поведения. И хотя она не страдала меланхолией, родители имели много общего - красивые, своевольные и вспыльчивые. Между ними происходили бурные ссоры и такие же бурные примирения. Однажды, чтобы получить у матери прощение за свою несдержанность, отец заполнил гостиную и спальню цветами, хотя стояла зима. В другой раз мать, потеряв терпение, начала бросать в него флаконами подаренных им духов, а он со смехом уклонялся и говорил, что теперь в спальне будет пахнуть, как в борделе. Я сидела в углу комнаты и, услышав слово 'бордель', спросила, что это значит. Мать тут же позвонила няне и приказала ей немедленно забрать меня.
- О таких родителях можно рассказывать до бесконечности, но каково с ними жить маленькому ребенку, - произнес Йен, погладив жену по руке.
- Трудно. - Лора застенчиво улыбнулась. - Невозможно поверить, что у двух павлинов родился гадкий утенок вроде меня.
- Ты не гадкий утенок, - с нежностью сказал Йен. - Ты похожа на лебедя, который почему-то считает, что похож на гуся.
- Скорее на сову. Кеннет иногда называл меня маленькой совушкой. Может, это странно, но по темпераменту я больше его ребенок, чем своих родителей. Наверное, потому, что мать заставила меня выбрать ей второго мужа.
- Неужели?
- Посоветовавшись со мной, мать отдала предпочтение Кеннету, а его выбрала я.
Лора посмотрела на распахнутый халат мужа, открывший его грудь, и ей захотелось дотронуться до темно-рыжих волос, снять с него халат, исследовать тело... Она поспешила отвести взгляд.
- Когда отца не стало, мать решила уехать из Санкт-Петербурга и повезла меня на воды в Швейцарию. Мне кажется, она решила, что там ей будет легче найти себе нового мужа. Она относилась к типу женщин, которые не могут обходиться без мужчины.
- Видимо, ты не одобряешь ее поспешный брак, - заметил Йен, - но ведь не многие женщины способны в одиночку противостоять целому миру.
Слова мужа заставили Лору задуматься, не в этом ли причина ее нежелания выходить замуж.
- Она бы все равно недолго оставалась одна. Мужчины всегда слетались на нее как пчелы на мед. Некоторые хотели просто любовной связи, но их она сразу отметала. Тем не менее ей удалось быстро обзавестись серьезными поклонниками.
- Каким образом Кеннет Стивенсон обошел всех? По-моему, он не относился к тем, кто праздно шатается
