услышал за спиной мужской голос.
- Как вам нравится Сократ, капитан?
Кеннет резко обернулся и увидел перед собой друга сэра Энтони - лорда Фрейзера, который, по всей вероятности, только что вошел.
- Картина весьма впечатляет, милорд. Это ваша работа?
С довольным видом Фрейзер снял шляпу и стряхнул на пол капли дождя.
- Я написал ее лет пять назад. После того как я выставил ее в Академии, на меня посыпались заказы, от которых я, естественно, отказался. Я джентльмен, а не торговец. Так как сэру Энтони понравилась моя картина, я подарил ее ему.
'Сэр Энтони выразил свое восхищение только из вежливости, - подумал Кеннет. - Просто ему не хотелось огорчать друга. Картина ничем не примечательна'.
Оставив свое мнение при себе, Кеннет продолжал:
- Конечно, я наслышан о вас, но вашу работу вижу впервые. Это для меня большая честь. Насколько мне известно, у вас много картин на исторические темы.
- Конечно. Только они заслуживают внимания серьезного художника. Вы знакомы с работами сэра Джозефа Рейнолдса о манере письма великих художников? Там он прекрасно говорит о влиянии живописи на развитие человечества. - Фрейзер поджал тонкие губы. - Жаль, что Энтони приходится писать портреты, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Будь у него время, лучшего художника на исторические темы трудно было бы сыскать.
Хелпс, кучер, совершенно точно подметил неискренность лорда Фрейзера. Несмотря на то, что они с сэром Энтони были добрыми приятелями, по всему чувствовалось, что Фрейзеру не дают покоя лавры его друга.
- Не знаю, как насчет исторических полотен, но его портреты просто великолепны, - сказал Кеннет. - Особенно портрет леди Ситон, который висит в его кабинете.
- Я помню день, когда он начал писать этот портрет, - заметил Фрейзер с отрешенным видом. - Тогда мы устроили пикник на лужайке недалеко от Рэйвенсбека. После того как мы распили бутылку шампанского, Энтони сказал Элен, что она выглядит великолепно и ему бы хотелось увековечить ее на полотне. Он немедленно отправился домой за холстом и красками, сказав, что боится упустить прекрасное освещение. Мы тогда еще посмеялись над ним, решив, что только чудак сможет работать на открытом воздухе, когда в мастерской гораздо лучшие условия. Однако портрет получился великолепным. Фрейзер сокрушенно покачал головой. - Не прошло и нескольких недель, как Элен погибла. Острая боль пронзает мне сердце, когда я вспоминаю слова Энтони о том, что он хочет увековечить Элен.
- Вы были в Озерном краю, когда с леди Ситон случилось несчастье?
- Да. Элен и Энтони должны были обедать у меня в тот день. - Лицо Фрейзера приняло обеспокоенное выражение. - После смерти Элен Энтони стал писать гораздо хуже. Боюсь, ему никогда не оправиться от этой потери.
- Вы так считаете? - с простодушным видом осведомился Кеннет. - Мне кажется, что новая серия 'Ватерлоо' ничуть не хуже его прежних картин.
- Конечно, они написаны мастерски, - ответил Фрейзер с надменным видом, - но если бы вы были художником, то увидели бы все их недостатки. В них нет прежней выразительности.
Кеннет сделал вид, что проницательность Фрейзера произвела на него большое впечатление.
- Если горе так повлияло на работу сэра Энтони, то это трагедия вдвойне, - сказал он.
- Мне кажется, здесь больше, чем горе, - в раздумье сказал Фрейзер, как бы разговаривая сам с собой. - Это скорее похоже... на чувство вины.
Кеннет так и впился глазами в лицо собеседника.
- Что вы хотите этим сказать? - спросил он.
- Ничего особенного. - Лицо Фрейзера опять приняло бесстрастное выражение. - Мне не следовало этого говорить. - Наклонив голову, он щелчком сбил невидимую пушинку со своего рукава. - Сэр Энтони освободился? Я заехал за ним, чтобы вместе отправиться в галерею Тернера.
- Он трудится над портретом, но мне кажется, вы можете навестить его в мастерской.
- В этом нет нужды. - Фрейзер водрузил на голову мокрую от дождя шляпу. - Просто скажите ему, что я заезжал. Мы увидимся с ним вечером в клубе.
Фрейзер уехал, а Кеннет еще долго размышлял над его словами, стараясь понять, чем они были вызваны. Даже несмотря на зависть Фрейзера к другу, слова вырвались у него непроизвольно и были искренни. Не потому ли лорд Фрейзер так быстро пошел на попятную?
Друзья художника относились к нему с восхитительной снисходительностью, но тогда, по всей вероятности, они были отнюдь не лояльны к Элен Ситон.
Глава 13
Так случилось, что в тот момент, когда Кеннет подходил к дому, Ребекка стояла у окна. Она не собиралась за ним наблюдать, но, увидев капитана, очень обрадовалась: через несколько минут он поднимется к ней в мастерскую. Рисунок падающей с обрыва женщины истощил ее последние силы, и сейчас ей как никогда была необходима чья- либо поддержка.
Кеннет все не появлялся, и она решила сама спуститься вниз. Выйдя на площадку лестницы, ведущей в главный холл, она увидела Кеннета, беседующего с лордом Фрейзером. Опасаясь, что ее заметят, Ребекка прислонилась к стене. Фрейзер всегда был с ней очень любезен, но его вежливость не могла обмануть Ребекку. Равнодушие было взаимным. Из всех друзей отца только Джордж Хэмптон по-настоящему дружески относился к ней.
После ухода лорда Фрейзера Кеннет продолжал оставаться на месте, и выражение его лица показалось Ребекке странным. Он над чем-то размышлял, скорее, даже что-то просчитывал. Наверное, как всегда, Фрейзер пустился в высокопарные разговоры об искусстве, и Кеннет пытался понять смысл его высказываний. Ребекка улыбнулась. В одном только мизинце Кеннета было больше чувства прекрасного, чем во всей напыщенной фигуре лорда Фрейзера.
Ребекка уже была готова спуститься вниз, как парадная дверь открылась вновь, впуская в дом промозглую туманную сырость. Очередные гости отца пришли насладиться его обществом в этот серый, ненастный день. Ребекка замерла, ожидая, когда они пройдут в мастерскую.
- Кеннет! - донесся до Ребекки высокий женский голос, полный восторга.
Женщина шагнула вперед, и Ребекка смогла рассмотреть ее. Темно-красная накидка неизвестной блестела от дождя.
- Какой неожиданный сюрприз! - Женщина бросилась в объятия Кеннета и расцеловала его. Капюшон ее плаща упал на плечи, позволяя увидеть прекрасное лицо.
Пальцы Ребекки, судорожно вцепившиеся в перила, побелели от напряжения. Женщина была настоящей красавицей, роскошной брюнеткой с божественным лицом.
Кеннет не пытался выскользнуть из ее объятий, а только крепче прижал ее к себе и стал шептать ей что-то на ухо. Красота женщины в сочетании с мужественной фигурой Кеннета являла собой картину Венеры в объятиях Вулкана. Все это промелькнуло в голове Ребекки, которой страстно захотелось отразить это на полотне, несмотря на возникшее желание стереть красавицу с лица земли.
- Тебе следовало бы сообщить нам, что ты в Лондоне, Кеннет, - со смехом воскликнула брюнетка. - Или мне лучше называть тебя теперь лорд Кимболл?
У Ребекки перехватило дыхание, и, чтобы не упасть, она крепко вцепилась в перила. Лорд Кимболл!
- Только посмей! - ответил Кеннет, сияя лучезарной улыбкой. - Мы слишком давно знаем друг друга, и я не прощу тебе такую чопорность, Катарина.
Из-за спины красавицы появился представительный джентльмен и протянул к Кеннету руки.
- Бог мой, как же давно мы не виделись! - воскликнул он, широко улыбаясь. - Почти два года.
- Не напоминай мне об этом, Майкл, - ответил Кеннет, обнимая мужчину. Последний раз, когда мы виделись, ты стоял одной ногой в могиле.
- Зато теперь как новенький, - смеясь, ответил мужчина и по-хозяйски обнял женщину за талию. - Я бы сказал, даже лучше.
- Мы только что вернулись в Лондон после крещения, - сказала Катарина. - Как жаль, что ты не смог приехать. В Корнуолле уже почти лето. Спасибо за рисунок - он просто великолепен. Создается
