деланной небрежностью обронила:
- Кеннет предлагает воспользоваться его связями, чтобы восстановить мою репутацию в обществе. Что ты об этом думаешь?
Отец растерялся и побледнел.
- Тебе это так необходимо?
- Ты что, все забыл? Меня с восемнадцати лет никуда не приглашают.
Отец открывал и закрывал рот, пытаясь что-то сказать, но не мог вымолвить ни слова. Постепенно к нему снова вернулся прежний цвет лица.
- Ты хочешь сказать, что не выезжала в свет потому, что там тебя не принимали?
Ребекка с удивлением посмотрела на отца.
- Совершенно верно. Неужели ты забыл о той старой истории?
- Нет, не забыл, но я никогда не думал о последствиях. Твоим воспитанием занималась мать. Мне казалось, что, после того, как о скандале забыли, ты просто сама предпочла сидеть дома. - Губы сэра Энтони задрожали. - Я знаю, что всегда был плохим отцом, но мне неприятно, когда ты напоминаешь мне об этом.
- Ты хороший отец, - сказала Ребекка, которой стало жаль его. - Кто бы еще научил меня рисовать и предоставил полную свободу действий?
- Ты уже родилась художницей, и мне даже не пришлось тебя учить. - Сэр Энтони тяжело вздохнул. - Вы с матерью сделали из меня эгоиста. Между свободой и долгом лежит невидимая черта, и я очень часто переходил ее. Мне следовало уделять вам больше внимания. На этот счет есть твердые правила.
- Надеюсь, ты не собираешься начать все сначала? - встревоженно спросила Ребекка. - Я уже достаточно взрослая и вышла из повиновения.
Сэр Энтони невесело улыбнулся.
- В этом нет нужды. Ты ведешь себя безупречно, и я надеюсь, что в этом есть и моя заслуга.
- Ты не должен беспокоиться обо мне, отец. Если бы я нуждалась в обществе, то давно бы стала там появляться. Просто предложение Кеннета взбудоражило меня, и я пришла с тобой посоветоваться. Честно говоря, мне больше нравится сидеть дома.
- Последуй совету Кеннета, - приказал отец. - По своему рождению ты принадлежишь к сливкам общества, и этим нельзя пренебрегать. Я предложу Кеннету свою помощь, но думаю, что он и сам справится. У меня никогда еще не было такого отличного секретаря.
Ребекка была разочарована ответом отца. В глубине души она надеялась, что он отговорит ее. Но почему ей так не хочется появиться в обществе? Что это, страх или врожденная застенчивость?
Скорее всего, это просто страх. Она, как и все художники, легко ранима, но, видимо, придется ей воспользоваться предоставленной возможностью. Оставаться затворницей легче, чем жить в мире, полном людей. Пусть она рискует быть отвергнутой, но не делать никаких попыток выбраться из скорлупы - преступление по отношению к самой себе и своему таланту.
Приняв решение, Ребекка обошла мастерскую и подошла к завешенной холстом картине. Приподняв завесу, она обнаружила незаконченный портрет сестер-близнецов.
Так вот, оказывается, они какие. Ну что же, портрет будет великолепным.
- Вся трудность заключается в том, чтобы показать на портрете особенности каждой женщины, несмотря на их потрясающее сходство. - Отец подошел к дочери и встал рядом. - Справа - леди Стратмор, а слева - леди Маркленд. Ты можешь определить их характеры?
Ребекка пристально изучала портрет.
- Леди Маркленд очень общительна. Ее глаза светятся озорством. У леди Стратмор более сдержанный характер. Она застенчива, склонна к размышлению.
- Неплохо, неплохо, - согласился сэр Энтони. - Значит, я уловил их различие.
- Тебе надо поработать над фигурой темноволосого джентльмена. Его левая нога короче правой.
- Гм, пожалуй. На следующем сеансе я все подправлю. - Сэр Энтони завесил портрет. - Как продвигается твоя работа над портретом Кеннета?
- Очень успешно. - Ребекка на мгновение задумалась и добавила:
- У него такое интересное лицо!
Отец обладал не меньшим художественным чутьем и понимал, что дочь старается не замечать в нем многое из того, чего бы ей не хотелось видеть.
***
Колени Ребекки дрожали, когда она выходила из кареты. Лил сильный дождь, мраморные ступени лестницы, по которой они с Кеннетом поднимались, были скользкими, и ей пришлось покрепче ухватиться за руку своего спутника, чтобы не упасть: ноги совсем не держали ее.
- Я уже начинаю жалеть, что дала себя уговорить, - прерывающимся шепотом проговорила она.
Кеннет протянул руку к медному дверному молотку, сделанному в виде львиной головы, и постучал в дверь.
- Вы не разочаруетесь, - сказал он ободряюще. - Это всего лишь неофициальный обед в обществе очень приятной супружеской пары.
'Может быть, и так', - подумала Ребекка, чувствуя, как сердце ее замирает от страха. Она вспомнила надменные взгляды, презрительные усмешки, недоуменное пожатие плечами, которыми сопровождался каждый ее выход в свет. Что она будет делать, когда мужчины покинут дам и она останется наедине с Катариной-Само-Совершенство?
Отступать было поздно. Дверь отворилась, и на пороге появился чрезвычайно благообразный дворецкий. Сняв с гостей плащи, он проводил их в гостиную, обставленную элегантной мебелью. Навстречу Ребекке и Кеннету поднялись мужчина и женщина. И хотя они не держались за руки, с первого взгляда было понятно, что эта пара составляет одно целое. Они как нельзя лучше подходили друг другу. Вблизи Катарина Кеннан оказалась еще красивее.
Кеннет подвел Ребекку к своим друзьям и слегка отступил назад.
- Майкл, Катарина, разрешите представить вам мисс Ситон, моего хорошего друга.
Катарина приветливо улыбнулась и пожала Ребекке руку.
- Счастлива познакомиться с вами, - сказала она, и по ее лицу было видно, что она не кривит душой.
- Для меня это тоже огромное удовольствие, леди Майкл, - еле слышно ответила Ребекка.
- Пожалуйста, зовите меня Катариной.
- А меня зовут Ребекка.
Лорд Майкл склонился в поклоне, приветствуя новую гостью. У него были зеленые и удивительно ясные глаза. Отец всегда говорил, что по глазам солдата можно узнать, бывал ли он в настоящих сражениях, и сейчас Ребекка убедилась в его правоте. В глазах Майкла был тот же стальной блеск и уверенность в своих силах, который отличал и Кеннета, его друга.
Размышляя вслух, Ребекка сказала:
- Вы послужили бы прекрасной моделью для Александра Великого, - и тут же залилась краской, поняв, что совершила бестактность.
Лорд Майкл улыбнулся.
- Кеннет рассказывал, что вы художница от Бога. Теперь я вижу, что он нисколько не преувеличивал.
- Если Кеннет имел в виду, что я сильно отличаюсь от обычных людей, то, боюсь, здесь он прав, - ответила Ребекка с вымученной улыбкой.
- У каждого из нас свои странности, - заметила Катарина, приглашая гостей к камину. - Вам так не кажется?
Ребекка улыбнулась и почувствовала себя непринужденнее, а ко времени обеда она уже полностью освоилась. Кеннет оказался прав: супружеская пара была изумительной. Удовольствие, которое они получали в обществе Кеннета, распространялось и на нее. Когда пришло время оставить мужчин наедине, Ребекка уже беззаботно болтала с Катариной.
Женщины удалились, оставив мужчин одних.
- Мне ужасно неловко оставлять вас одну, - сказала Катарина, но мне нужно подняться в детскую, чтобы покормить сына.
