— Я не могу этого сделать. Видите ли, подробностей не открыли даже мне. Настолько это все важно. Но я должна доверять людям, искавшим у меня помощи.
— Скажем, Айре Квику, — Бродерсен не сумел изгнать из своего ответа едкую нотку.
Она напряглась.
— Если хотите. Он является министром исследований и разработок.
— И приводным колесом в партии Действия, возглавляющих на Земле всех, кто заинтересован в том, чтобы люди не вышли в Галактику. — Бродерсен подавил раздражение. — Давайте не будем спорить о политике. Что вам позволено сказать мне? Полагаю, вы можете все-таки предоставить некоторые аргументы, чтобы каким-то образом образумить меня.
Хэнкок выдохнула дымок, глядя на кнопку, светившуюся у нее на столе:
— Мне предложили некоторый гипотетический случай. Представим себе, что мы правы и «Эмиссар» действительно вернулся, но с совершенно ужасным грузом.
— С болезнью? С кучей вампиров? Прошу вас, Аури, прекратите ради Петра Апостола! И ради Павла… и четырех евангелистов — Матфея, Марка, Луки и Иоанна!
— Корабль может принести просто плохие новости. Мы многое принимаем за факт. Например то, что каждая цивилизация, технологически превосходящая нашу, должна быть мирной, иначе они не сумеют существовать. Логически это поп seguitur.
Предположим, что «Эмиссар» наткнулся на расу межзвездных ханов-завоевателей.
— Не говоря о прочем, сомневаюсь, чтобы Иные стерпели подобное положение. Но в таком случае я бы, например, постарался немедленно предупредить всех своих, чтобы люди успели приготовиться к обороне.
Хэнкок отвечала Бродерсену бледной улыбкой:
— Это мой собственный пример. Быть может, и не очень удачный.
— Тогда скормите мне нечто более удобоваримое.
Она вздрогнула:
— Ну хорошо. Поскольку вы упомянули Иных, предположим, что их не существует.
— Как это? Кто-то ведь построил Т-машины и позволяет их использовать.
— Роботы. Когда первые исследователи обнаружили Т-машину в Солнечной системе, объект, говоривший с ними, не скрывал собственной искусственной природы. Все наше представление об Иных зиждется на полученной от этого робота информации. А ее до прискорбия мало. Дэн, задумайтесь хотя бы на мгновение. Представим себе, что «Эмиссар» принес доказательства нашей не правоты: представьте, что Иных не было, или они никогда не существовали, или изначально злы. Представьте себе что угодно. Вы — урожденный еретик. Неужели подобная возможность кажется вам сомнительной?
— Нет. С моей точки зрения, она достаточно вероятна. Но пусть так, и что тогда?
— Вы сможете заставить себя сохранить рассудок. Но вы редкостный экземпляр. А как поступит человечество в целом?
— На что вы намекаете?
Хэнкок вновь обратила свою утомленную голову к нему.
— Вы человек начитанный в истории, — проговорила она. — И помимо предпринимательской деятельности являетесь чем-то вроде практикующего политика. Должна ли я объяснять вам, что будет, если наше представление об Иных разлетится?
Огонек в трубке Бродерсена погас, он воскресил его.
— Ну что ж, попробуйте.
— Ну, думайте же, мужчина. — (Бродерсен был странно тронут этим американизмом. Как ни верти, общее происхождение, хотя корни ее уходили на Средний Запад. «А Джоэль родилась в Пенсильвании, — вспомнил он. — Где ты теперь, Джоэль?»)
— Когда люди обнаружили, что загадочный объект представляет собой настоящую Т-машину, и выслушали сообщение робота, человечество пережило самое великое потрясение во всей истории. Хочешь веруй в Христа, хочешь в Будду, но вера распространяется медленно. А здесь буквально за одну ночь было получено конкретное доказательство существования расы, превосходящей нас. Они не просто выше в науке и технике… — нет, голос сообщил, что они выше нас сами по себе. Ангелы, боги, зови их как хочешь. Благосклонные и безразличные. Нам рассказали, как отправиться от Солнца до Феба и вернуться назад; мы получили возможность заселить Деметру, но остальное предоставили нам самим, в том числе и право решать, как поступать дальше — Да, конечно, — подбодрил он.
— Наверно, именно это безразличие было основной причиной потрясения. Люди вдруг осознали — в качестве факта, — что во Вселенной не представляют собой ничего особенного. И в то же время существует недосягаемый образец. Нечего удивляться, что сразу возникли миллионы культов, теорий, заблуждений, вплоть до явных безумств. Неудивительно, что, чуть поразмыслив, Земля взорвалась.
— М-м-м, я бы не стал связывать Беды исключительно с сим откровением, — проговорил Бродерсен, — к тому времени установился достаточно шаткий баланс. По-моему, наоборот: Иные помогли нам всем удержаться от безумия — помогли оставить в арсеналах оружие, способное действительно погубить планету. И Земля сохранила жизнь.
— Ну как хотите, — отвечала Хэнкок. — Дело в том, что сама идея оказала колоссальный эффект, быть может, более сильный, чем любая из традиционных религий.
Обхватив себя руками за плечи, она продолжила:
— Ну хорошо. Предположим, экспедиция «Эмиссара» установила, что все не так. Например, Иные куда-то перебрались, или не столь далеки, как мы думаем, или хуже, чем мы предполагаем. Дайте этой новости вырваться на свободу, и истерические комментаторы выбьют почву из-под ног миллионов людей, и что же будет тогда? Союз недостаточно твердо стоит на ногах, ему не хватит сил перенести всемирное безумие, и в этот раз самоубийственное оружие может вырваться на свободу.
Дэн, — попросила она, — неужели вы не понимаете, почему мы просим вас помолчать некоторое время? Он пыхнул трубкой и ответил:
— Боюсь, что мне все-таки необходимы подробности. — Но…
— Вы ведь признали, что случай этот гипотетический, не так ли? А я не имею дела с гипотезами. Если бы Иные были чудовищами, мы бы здесь не сидели. Они бы уже истребили нас или превратили в домашних животных, или использовали бы нас каким-нибудь другим способом! Если они вымерли… Ха! Объясните мне, как может исчезнуть раса, способная создавать Т-машины? Я не могу представить, что они хуже нас… имея подобную технику, я бы в первую очередь улучшил нашу собственную расу, если эволюция уже не сделала это сама! А что касается того, что они сбежали в параллельную вселенную — зачем им это, ведь и в этой забот хватит, пока не выгорит последняя звезда.
— Я не предполагаю, что дело обстоит именно так, — отвечала Хэнкок. — Я просто привела некоторые примеры.
— Угу. А вы слыхали о бритве Оккама? Иногда я ею бреюсь.
— То есть вы всегда используете простейшее объяснение факта. — Именно. И какое же окажется простейшим в нашем случае? Предлагаю следующий вариант: «Эмиссар» вернулся и доставил с собой описание дороги за пределы двух планетных систем. Некоторым политикам не нравится такая возможность, и они хотят избавиться от нее; посему вы, Аури, и получили подобный приказ. Тем не менее вы с ними согласны, по крайней мере принципиально. Как член партии Действия.
Бродерсен рявкнул последние слова, словно загородив спиной принятое решение, он мог надеяться таким путем выжать хоть кроху информации из Хэнкок, ставшей его врагом.
И все же его покоробил морозный ответ:
— Я считаю это оскорблением, капитан Бродерсен. Ну ничего. Если вы не желаете содействовать нам по собственной воле, мы можем добиться повиновения силой. Я запрещаю вам продолжать все эти разговоры.
Мороз пробежал по его коже. Он ожидал давления, но на подобное не рассчитывал.
— Помните текст Обетования? — спросил он негромко. — Я имею в виду право высказывать свое мнение.
— А вы не читали об ограничении этого права в случае крайней необходимости! — возразила она, впрочем с известной долей неловкости.
